Балтийский эскорт
Шрифт:
На Еремееве лица не было. Страшно было подумать, что скажет ему Сулай при первой же встрече. Если бы капитан достал пистолет и пристрелил Еремеева без лишних слов, он бы принял это, как самый простой и справедливый исход. Но ведь Сулай, которого лейтенант-стажер в душе боготворил, убьет его одним лишь словом, как это умеет делать только он:
– Эх, ты… Пиа-нист!…
Зря Еремеев проговорился, что в детстве ходил в музыкальную школу, играл на фортепиано. По понятиям этого бывалого и насмешливого человека, Еремеев был «маменьким сынком». Тем не менее, он взялся сделать из него настоящего «волкодава». Еще вчера Сулай тренировал Еремеева на укрепление памяти.
Капитан Сулай сдернул полотенце с разложенных на столе предметов: компас, карандаш, пуговица, чернильница, яблоко, коробка папирос, курвиметр, карта из колоды туз пик, луковица и прочей дребедени.
– Время пошло!
– объявил он лейтенанту Еремееву.
– Запоминай!
Еремеев впился в разложенные предметы.
– Стоп!
– Скомандовал Сулай и накрыл вещи полотенцем.
– Называй, что запомнил.
Лейтенант Еремеев зажмурил глаза, и стал старательно припоминать вещи:
– Компас, курвиметр, карандаш…
Капитан Сулай загибал пальцы.
– Все?
– Спросил он.
– Кажется, все…
– Кажется!
– Передразнил его наставник.
– А где пуговица?! А луковица?… Пять предметов забыл. Такой молодой, а памяти никакой… А туда же - в контрразведку метит…
– Давайте еще раз!
– Взвился Еремеев.
– Я сосредоточусь! Честное слово! Все запомню…
– Толку-то… - Сулай взял со стола яблоко и с хрустом откусил половину.
– Вот одного предмета уже нет. А остальные тебе уже знакомы… Дальше сам тренируйся.
Лицо у 20-летнего лейтенанта был столь огорченным, что Сулай сжалился:
– Ладно, не унывай! Память дело наживное. Главное, чтоб вот тут тикало!
– постучал он пальцем по бритой башке.
– Хоть ты еще и стажер, и зеленый, как три рубля, но - есть шанс отличиться.
Лейтенант Еремеев весь радостно насторожился.
– Буфетчицу нашу в военторге знаешь? Пышную такую? Наташу?
– Ага!
– Выдохнул Еремеев, боясь пропустить слово старшего товарища.
– Сдается мне, что никакая она не Наташа… - Понизил голос почти до шопота капитан.
– А кто?
– Вот опять ты все дело портишь!
– В сердцах рубанул воздух ладонью Сулай.
– Какой из тебя разведчик, если ты слушать не умеешь?! Кто, кто… А я знаю - кто? За кого она себя выдает? Соображай - место у нее самое что ни на есть бойкое. У нее перед глазами - почитай, все офицеры гарнизона в обед мельтешат. И каждый что-то говорит, не ей, конечно, а товарищу, о делах, о службе, о начальстве… А ей только остается запоминать, фиксировать и… донесения писать.
– Кому донесения?
– Опять ты вопросы дурацкие задаешь! Да это ты мне должен сказать, установить, выяснить - кому! Кто, зачем и с кем она общается! И кто к ней на связь выходит! Понял?
– Ага!
– С готовностью к немедленному действию кивнул лейтенант.
– Ну, так вот… - Выдержал паузу капитан, как бы сомневаясь, стоит ли доверять столь важное дело такому юнцу, как Еремеев.
– Я тебе поручаю вести за ней незаметное наружное наблюдение. Все фиксировать! Любую мелочь, потому что в нашем деле мелочей нет. Ясно?
– Так точно!
– То-то же… Обо всем замеченном докладывать мне и только мне.
– Есть.
– Действуйте, лейтенант.
За обедом лейтенант Еремеев, прихлебывая борщ, бросал короткие внимательные взгляды в сторону пышнотелой буфетчицы, которая вела себя крайне подозрительно. С ней охотно флиртовали офицеры, и, она улыбалась всем без разбору.
Буфет постепенно пустел. Укрывшись за пальмой в кадке, Еремеев делал вид, что допивает компот, не упуская из виду объект наблюдения. Его старание было вознаграждено. В зал вошел сержант Лозоходов, водитель «смершевского» «виллиса». Оглянувшись, и не заметив слежки, сержант подошел к буфетчице и назвал пароль:
– Как жизнь молодая?
– Молодею с каждым годом!
– ответила женщина не первой молодости.
– Ну, так я принес, что обещал… - понизил голос Лозоходов. Он достал из-за пазухи бумажный сверточек чуть толще конверта и сунул буфетчице под прилавок. Та ответила что-то шепотом, хихикнув, шофер зашептал ей что-то в ухо, и, заметив, наконец, Еремеева, приканчивавшего свой компот, быстро вышел. Буфетчица мгновенно исчезла в подсобке. Еремеев осторожно встал из-за стола и бесшумно подошел к двери подсобки, которая на его счастье оказалась не прикрытой до конца. Он заглянул в щель с видом заправского детектива: буфетчица Наташа распечатывала полученный сверток. Она извлекла из него пару шелковых немецких чулок, полюбовалась ими, вздернула юбка и быстро примерила обновку. И тут она заметила в зеркале наблюдавшего за ней Еремеева. В мгновение ока она распахнула дверь, едва не сбив незадачливого детектива.
– Пошел вон, охальник!
– Заголосила она на весь зал.
– Ишь чего надумал! Подглядывать! Да я таких сопляков… Постой, постой, да ты новенький что ли? Понятно. Это тебя Сулай ко мне приставил - вражеского агента выявлять?!
– Ага… - Ошеломленно признался лейтенант. Как назло в зал заглянул капитан Горновой.
– Товарищ капитан, - позвала его буфетчица.
– Надо мной опять шутки вышучивают! Скажите, этому Сулаю вашему, что я его кормить перестану. И не посмотрю, что со СМЕРШа! Это что ж за мода такая взялась?! Как новичок какой, так на меня сразу науськивают! На живца! Я вам что, утка подсадная?!
– Ну, что ты, Наташенька, ты у нас не утка, ты у нас лебедушка! Разберемся, милая, разберемся и накажем, чтоб другим неповадно было!
– Увещевал Горновой разбушевавшуюся буфетчицу.
– Лейтенант Еремеев, ко мне!
– Есть!
– поспешил Еремеев к начальнику отдела.
– Немедленно за мной! Оружие с собой?
– Так точно!
– Обескураженный Еремеев решил, что его арестовывают и достав из кобуры табельный ТТ, стал протягивать его капитану.
– Ты чего мне-то его суешь?
– Изумился Горновой.
– Спрячь. Вы сейчас с Кистеневым немедленно выезжаете в старый порт. Капитан Сулай поймал «вервольфа». Трое суток под землей его караулил и взял-таки! Везет же людям…