Балтийский ястреб
Шрифт:
Младший пост-капитан обычно командовал фрегатом или сопоставимым кораблем, в то время как более старшие пост-капитаны командовали более крупными кораблями.
[4] На русском флоте однофамильцы получали дополнительный номер в порядке поступления на службу. Так что первые, вторые и третьи не были такой уж редкостью. В 1854 на Балтфлоте служили, например, лейтенанты И. И. Степанов 5-й и В. М. Васильев 5-й.
Глава 18
Не зря наши предки говорили — скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается. Все сражение с погоней,
В общем, дело было окончено без нас. А ведь я так рассчитывал понюхать настоящего пороху и даже прицепил себе на пояс здоровенный кольт-нэви в роскошной открытой кобуре из мягкой коричневой кожи. Не иначе к абордажу готовился… Ганфайтер, блин!
Но, с другой стороны, мои орлы впервые одержали серьезную победу. Да еще над кем, над самими англичанами! И не надо упрекать меня в преклонении перед Западом. Конечно, Российский флот за полтораста лет успел одержать немало побед, но в основном над шведами и турками. Но ведь первых, если подумать, не бил только ленивый, а вторые тоже уже давно не те. С британцами же нам до сей поры не везло.
Да, капитан «Валориуса» зарвался. Да, наши превосходили его в численности и калибре орудий. Но ведь победили!
— Ваше императорское высочество! — начал рапорт прибывший на борт «Рюрика» Кострицын. — Имею честь доложить о славной виктории! После долгой и упорной баталии вражеский фрегат спустил флаг!
— Изрядно, братец! — обнял я героя. — Порадовал!
— Служу государю и отечеству.
— Какие потери?
— Увы, без них не обошлось. На «Ведьме» убило двух матросов и ранило троих, в том числе гардемарина фон Шанца.
— Постой, это не родственник ли нашего адмирала?
— Так точно, племянник.
— Что ж, стало быть, верит в службу и созданные им корабли, если родную кровь отправил… Немедленно перенести всех раненых на борт «Рюрика». Он самый быстрый, и хирург у нас отличный. Довезем до госпиталя.
— Есть.
— Есть еще потери?
Из дальнейшего доклада выяснилось, что экипаж «Русалки» счастливо отделался парой царапин, зато в машинной команде «Осетра» обварило насмерть троих кочегаров. А вот на бронированных «константиновках» потерь не было. Хотя пара ядер в бронированный бруствер «Хвата» все-таки прилетела.
— Упокой, Господи, новопреставленных рабов твоих! — все присутствующие сняли фуражки и, за исключением лютеранина Мофета, перекрестились.
— Узнайте, остались ли у погибших родные?
— Слушаюсь!
— Как трофей?
— Толком осмотреть еще времени не было, но хорош!
— Значит, сейчас и посмотрим…
Детальное знакомство все же пришлось отложить. Сигнальщики донесли о появлении дымов на горизонте, и я решил, что пора и честь знать. Впоследствии выяснилось, что это решение, возможно, сохранило мне жизнь. Впрочем, обо всем по порядку.
Поскольку самая мощная
Стоит ли говорить, что появление на рейде трофея вызвало настоящую бурю восторга. Палили пушки, играл оркестр, моряки и немногочисленные местные жители кричали ура и «в воздух чепчики бросали»!
Уцелевших в сражении англичан сначала заперли в трюме, а потом поспешили убрать с захваченного корабля. Мало ли что им взбредет в голову? Тела погибших, включая пост-капитана Бакла, также отправили на берег для панихиды и предания земле. Благо, среди уцелевших оказался капеллан отец Баркли. Иначе не представляю, где бы мы им искали англиканского священника.
А затем я решил, что пришло время лично осмотреть захваченный фрегат, и приказал спустить шлюпку. На нашу беду, среди довольно многочисленных спасательных средств «Рюрика» была одна, сделанная «по американскому образцу». Говорили, что она обладает совершенно замечательным ходом и изумительной поворотливостью, но случая испытать до сих пор не было. И вот ее-то князь Голицын и приказал приготовить для нас.
Разумеется, ваш покорный слуга был не единственным желающим осмотреть «Валориус». Со мной отправились адмирал Мофет, оба моих адъютанта, то есть Платон Лисянский и сам князь Евгений Голицын, а также флаг-офицер Федор Юшков. В общем, компания подобралась немаленькая, а в придачу к ним гребцы и командовавший шлюпкой унтер.
— Довольно, господа! — крикнул я, заметив, что наше утлое суденышко перегружено, и мы отправились в плавание.
К несчастью, ветер усилился, поднялась волна, и скоро мы начали черпать воду бортом. Дальнейшее вспоминается какими-то отрывками. Потерявшая от налетевшей волны остойчивость шлюпка перевернулась, и мы оказались в воде. Усердно работая ногами и одной рукой, пытаюсь плыть, второй держа за шиворот Мофета. Тот, в свою очередь, орет благим матом, отчего время от времени хлебает морскую водицу.
К счастью, наше бедственное положение было тут же замечено, и со всех сторон к месту крушения направились шлюпки, катера и ялики. Скоро нас всех выловили из воды и доставили на ближайший корабль. То есть, на «Валориус». [1]
— Где этот, мать его за ногу через коромысло, Голицын? — заорал, оказавшись на палубе. — Я этому гребаному экспериментатору сейчас задницу-то развальцую! Нашел время, в бога душу мать и царицу небесную с поворотом!
— Не видно, — хмуро отозвался Юшков. — Может, на другой шлюпке?
— Слава Богу, мы живы, — простонал совершенно обессилевший Мофет.
— Хорошо хоть пленников убрали, — сплюнул я, сообразив, что расправа откладывается. — А то бы позора не обобрались. Это же надо, чуть в гавани не утонуть.
— Боюсь, в этом нам не повезло, — хмыкнул флаг-капитан, показывая на рыжеусого английского офицера, с интересом поглядывающего на нас.
— Возьмите, сэр, — неожиданно предложил тот и протянул нам свою фляжку. — Вода сегодня довольно холодная!
Внутри оказался обжигающе крепкий ром, который я с удовольствием отхлебнул. Внутри сразу же потеплело.