Банальная жизнь
Шрифт:
Когда я вернулась к своим, оказалось, что здесь ничего не изменилось. Увидев меня, мои дамы быстренько сбежались, разглядывая меня с беззастенчивым интересом. Мне вполне можно было гордиться собой. Как выяснилось, я — главная цементирующая сила нашего коллектива.
— Где вы были, Яна Ивановна? Без вас так скучно… — тетя Галя не скрывала своей радости. Остальные тоже оживленно уставились на меня, ожидая ответа.
Надо же, в цирке главного клоуна не хватало? Я сонно объяснила:
— Да прикорнула немного там, в тенечке.
Ванда Васильевна понятливо протянула:
— Ну, теперь понятно, почему вы такая
Я мысленно взмолилась, чтобы Влад не вздумал появиться на радость моим любопытным коллегам. Но он вздумал. Подошел и поздоровался, как ни в чем ни бывало. Женщины немедля впали в ступор, с трудом ответив на его приветствие. Я тоже впервые посмотрела на него с более пристойного расстояния. На нем были легкие полотняные брюки и серая тенниска, оставлявшая открытыми руки с четко прорисованными рельефами мышц.
Мужчины, сидевшие с нами, сразу подобрались и обеспокоились, ведь конкурировать с ним никто из них не мог. Не обращая внимания на окружающих, Влад сел рядом со мной. Я предупреждающе посмотрела на него — руками не трогать! Он понял и саркастично усмехнулся. Этот наш обмен взглядами уловил и кое-кто из сидящих рядом дам, и я догадалась, что в понедельник мне не избежать неудобных расспросов.
Окинув взором наш скудный импровизированный стол и обнаружив, что от столь необходимой для русского застолья выпивки остались лишь воспоминания, Влад легко поднялся, дошел до своей машины, скрытой нашим автобусом, и вернулся обратно с сумкой — холодильником. Выгрузил сыр, колбасу, рыбу, копченое мясо, минералку, и мечту всех сидящих в поле зрения мужчин, — пару бутылок водки и коньяка. Затем, глядя на вопросительные лица женщин, изящным жестом фокусника вытянул две бутылки красного вина и бутылку белого.
Разлил по протянутым пластиковым стаканчикам. Себе налил минералки. Мне досталось красное вино. Осторожно попробовала. Вкус легкий, с тонким ароматом, мне понравилось. Очень хотелось пить, и я выпила его, как сок. Правда, после этого сразу закусила бутербродом с конченой колбасой, но всё равно в ушах слегка зашумело. Решив, что больше пить не буду, стала прислушиваться к разговору.
Завидев бутылку пятизвездочного армянского коньяка, к нам шустро присоединился Абрам Серафимович, уже и без добавки будучи изрядно на взводе. Вообще-то он почти не пил, но сегодня на жарком солнце его развезло. Во всяком случае, выпив еще сто граммов, он стал выдавать на-гора малоприличные анекдоты, которые я от него никогда прежде не слышала.
Женщины сконфужено посмеивались, глядя в сторону, а подвыпившие мужчины откровенно ржали, как жеребцы, с удовольствием выслушивая скабрезности. Влад склонил голову и с иронией поглядывал на меня, не знающую, как остановить этот мутный поток. Наконец я не выдержала и прервала попытку излияния на наши бедные головы очередного непристойного анекдота.
— Абрам Серафимович, а не пересчитать ли вам народ? Купаются, а ведь многие уже пьяные вдрызг. Как бы чего не вышло…
Но я совершено напрасно перевела внимание раскочегарившегося директора на себя. Он посмотрел на меня мутноватыми глазками и провещал, грозя мне толстым указательным пальцем:
— Ты, Яна, девка хорошая, кто спорит, но уж очень чопорная! Будь ты попроще, и жить тебе было б куда легче! И Мишка твой никуда б не
Влад по — хозяйски уложил свою наглую ручонку на мои плечи и подтвердил:
— Не денусь!
Я замерла. Вот дурацкая ситуация! Если начну трепыхаться, меня опять примется воспитывать Абрам Серафимович. Если нет, Влад решит, что я смирилась, и сделает совершенно неправильные выводы. Пока я мучительно искала выход из глупейшего положения, в которое загнала себя собственной непредусмотрительностью, мужчины допили коньяк и пришли в совершенно неупотребительное состояние. Абрам Серафимович с трудом добрел до своего одеяла и прикорнул там среди разбросанной одежды.
Влад растянулся рядом со мной и обозревал снизу мою — увы! — далеко не маленькую грудь. Но, похоже, стеснялась я зря, его взгляд и довольная физиономия говорили об истинно эстетическом наслаждении, которое он испытывал при виде этого зрелища. Чуть приподняв голову, оглянулся и, убедившись, что на нас никто не смотрит, быстро протянул руку и воровато погладил мне грудь. Я предупреждающе насупилась, но его это не испугало. К тому же, видимо, вино было крепче, чем я думала, потому что мне было не противно, а приятно. Более того, мне было весело. Меня охватила непривычная для меня бесшабашность, захотелось петь и смеяться. Глубоко вздохнув, он признался:
— Если бы ты знала, как я соскучился! Никогда не думал, что можно так тосковать. Где ты была всё это время?
Я туповато захлопала глазами, не зная, как себя вести. Нежность была опасна, а строгость неуместна.
Тут, на мое счастье, водитель разбудил нашего предводителя и объявил, что оплаченное время истекло. Стали собираться. Мне что — то было нехорошо, начинала болеть голова и как — то странно кружилась земля под ногами. Стараясь не обращать на это внимания, я подошла к автобусу, чтобы подняться в салон, но тут меня с подножки сдернула сильная рука. Не успела я возмутиться, как оказалась в салоне мощной машины. Влад повернул ключ в замке зажигания, но машинка и не думала заводиться. Она как вкопанная стояла на месте, а я печально смотрела вслед уходящему автобусу. Влад подергал какие-то рычаги, всё напрасно. Я ехидно произнесла:
— Просто твоя машинка меня не выносит, вот и куролесит. Стоит мне выйти, и она тут же укатит с тобой в город.
От моих слов его осенила какая-то мудрая мысль и, проговорив:
— А вот это мы сейчас проверим! — он обхватил мою шею и по-хозяйски прижался к моим губам, демонстрируя своему упрямому авто нашу несуществующую близость.
Время остановилось. Я не понимала, или мне так плохо или, наоборот, слишком хорошо. С тяжким вздохом оторвавшись от меня, как муха от намазанного медом пряника, он торопливо дернул за рычаг, и подлая машинка ровно заурчала. Он удовлетворенно вскинул брови и, пробормотав: