Бананы и Лимоны
Шрифт:
— Можешь, можешь! — крикнул Петя. — Это очень надежные люди. Я за них ручаюсь.
Новая жизнь
Как все круто переменилось теперь в жизни Пети! Да и не могло быть иначе: появилось настоящее дело и даже больше того — цель.
И понемногу все, что до этого мучало или занимало его, стало принимать неясные очертания, бледнеть; забываться. Он уже не носил постоянно в Душе свою вину перед Алисой или перед неграми — все это утихло и притупилось, как утихает зубная боль.
«Началась новая
И ему было приятно сознавать, что ни родители, ни Алиса, ни Варвара Петровна не догадываются пока, что он стал совершенно другим.
Как-то после уроков к нему подбежали Мышки.
— Петя, Петя, а ты почему не приходишь, ведь мы тебя ждем!
— Знаю, что ждете, — хладнокровно ответил он. — А зачем я вам нужен?
— Что-то мы заданий давно не получали!
— И не ходили никуда!
— И дверь до сих пор не открыли!
— Петя, а Бесценный опять замечание получил!
Петя глядел на них с легкой усмешкой, думая о том, до чего же они наивные. И мысленно он как бы прощался с ними.
— Вот что, Мышки, — сказал он. — У меня появилась куча важнейших дел. У меня уйма забот, таких, что…
— Каких, Петя?
— Вот доживете до моих лет, узнаете.
— Ну, когда мы еще доживем! Ты сейчас скажи, а то ждать очень долго!
— Нет, Мышки, — сказал Петя, — ничего я вам не скажу, потому что это не вашего ума дело. А только теперь я с вами не смогу заниматься.
— А что, у нас будет другой шеф?
— Не знаю.
— Ну-у…
Мышки растерянно замолчали.
— Пошли от него, — сказал Бесценный. — Мы себе другого найдем.
На какой-то миг Петю пронзила жалость к Мышкам, и он подумал: «Как же они без меня?…»
Но тут же он твердо сказал себе: «Это и есть новая жизнь».
Последние известия
Утром, едва только утихли удары курантов, радио разнесло по всей Земле весть: «Внимание, люди Земли, маленькую африканскую республику снова душит империализм! При поддержке отряда белых парашютистов реакционные силы учинили мятеж. Власть народа в опасности! Будьте бдительны!»
В такой ранний час Петя, разумеется, спал и ничего не слышал. Но сообщение передавали и позже, когда он и его родители пили утренний чай.
Едва смолк голос диктора, папа и мама оставили чашки и посмотрели на Петю, а Петя на них.
— Что же это? — спросил он в недоумении. — Как же это случилось? И что теперь будет?
Но что ему могли ответить родители? Они молчали, и Петя молчал.
— Что-то нужно делать, папа, ну, придумай что-нибудь!..
— Да, — сказал папа и вышел из-за стола, — положение серьезное. Вечером нужно сходить к ним.
— Я сейчас пойду! — сказал Петя.
— Но они в институте.
— Пойду в институт.
— Иди! Пусть идет, — сказала мама. — Я позвоню Акиму Макарычу, он простит.
Петя оделся потеплее, взял портфель и пошел.
Чуть не случился эксперимент
Институт встретил Петю прохладными пустыми коридорами, запахом старых книг и эфира. Сверху, чуть наклонившись, как будто бы для того, чтобы лучше его видеть, на Петю взирали бородатые строгие люди с портретов. Одни смотрели через очки, другие сквозь пенсне, третьи просто так — они имели хорошее зрение.
По одну сторону коридора были высокие окна, по другую — высокие двери. Петя не знал, что там, за этими дверьми, но вот на одной из них он прочитал слово «аудитория».
Едва он приоткрыл дверь, как сразу услышал, как кто-то один говорит густым красивым голосом:
— Эти воздействия вызывают возникновение в рецепторах импульсов, которые по афферентным волокнам передаются в центральную нервную систему… И это… зрачки сужаются.
«Наверное, профессор», — подумал Петя. Он просунул голову в дверь и действительно увидел человека в белом халате, с бородой и в пенсне, как будто бы сошедшего с одного из портретов.
Петя хотел тотчас же закрыть дверь, потому что знал, что заглядывать во время урока или лекции неприлично. Но тут он вспомнил, что именно этот человек выходил из трамвая вместе с Мишелем и Андерсом! Поэтому он не сразу убрал свою голову из приоткрытой двери. Тем временем профессор его заметил. Не переставая говорить, он поманил Петю рукой. «Это еще зачем?» — подумал Петя и показал ему на руках, что нет, он подождет, что ему не к спеху. Но профессор снова сделал какие-то знаки руками и показал вверх. Петя поглядел туда. Аудитория была в виде амфитеатра: ряды кресел уходили высоко вверх. Всюду, даже на ступеньках лестниц сидели студенты в белых халатах и в шапочках и что-то писали.
Петя, естественно, испугался еще больше, но профессор все делал ему какие-то знаки и даже ребром ладони по горлу провел, из чего выходило, что Петя ему позарез нужен.
И тогда он вошел.
— Идите, идите сюда ближе!.. — сказал профессор.
В рядах прошло шевеление, студенты между собой зашептались. Петя старался разглядеть среди них Мишеля и Андерса, но профессор подошел к какому-то пульту, и в аудитории сразу потух свет. Только два ослепительных луча — слева и справа — как острые шпаги пронизывали Петю. Он стоял и смотрел в темноту. Иногда он чувствовал себя на арене цирка, и это казалось забавным и веселым приключением, но вдруг ему делалось страшно — и тогда представлялось, что он на операционном столе.
— Прошу внимания! — торжественно произнес профессор, и шепот наверху сразу прекратился. — Перед вами ребенок десяти — двенадцати лет.
— Одиннадцати… — прошептал Петя.
— Одиннадцати! — провозгласил профессор. — Зовут тебя?
— Петя…
— Петя его зовут! Сам бог нам его послал. Сейчас вы увидите, как это происходит у ребенка… Ассистент, у вас все готово?
Петя оглянулся на второго, невесть откуда взявшегося человека, который возился с какими-то проводами и светящимися приборами. Тот пригласил его в кресло. Петя сел и грустно подумал: «Кажется, меня присоединить к чему-то хотят…»