Банда - 4
Шрифт:
– Я не выйду из машины,- твердо сказал Надя, с тревогой всматриваясь в темные заросли, сквозь которые кое-где просвечивали окна.
– Разберемся,- спокойно сказал Андрей, выходя из машины и запирая дверцу. Потом обошел вокруг капота и открыл дверцу, предлагая Наде выйти,- Ты выйдешь, потому что это очень важно.
– Для кого?
– Для тебя.
– А если не выйду?
– Я вытащу тебя силой. И никто мне не помешает. И мне действительно никто не сможет помешать, ты это знаешь.
– Да, имела удовольствие убедиться!
– сказала Надя с вызовом, но все-таки вышла из машины.- Скажи хотя бы, где мы находимся?
–
– Андрей, я боюсь,- умоляюще сказала Надя.
– Не стоит,- твердо сказал он.
– Ты не сделаешь мне ничего плохого?
– Пошли-пошли! Не дрейфь.
Андрей ввел Надю в полутемный подъезд, пропахший кошачьей и человечьей мочой, не выпуская локтя, провел ее на третий этаж и позвонил. Здесь было сумрачно, грязновато, но другие подъезды в городе были такие же, поэтому неудобства почти не замечались. В дверной глазок их долго рассматривали, но, наконец, Андрея узнали. Щелкнули замки, и тяжелая, стальная дверь, обтянутая коричневым дерматином, открылась. На пороге стояла пожилая женщина в белом халате.
– Здравствуйте,- сказал Андрей.- Я был у вас сегодня... Помните, ребенка привозил? Меня зовут Андрей. Мы были с девушкой...
– Помню-помню, проходите,- женщина пропустила Андрея и Надю в квартиру и тщательно заперла за ними несколько замков.- Вы разденетесь?
– Да, лучше раздеться,- Андрей сбросил с себя куртку, взял у Нади ее черный плащ, повесил все на вешалку здесь же, в коридоре.- Как поживает наш ребеночек?
– спросил он, выходя на освещенное пространство.
– В порядке ребеночек,- улыбнулась женщина устало, день, видимо, был у нее достаточно хлопотный.- Садитесь, и я присяду,- сказала она, проходя в комнату.Ноги уже не держат к вечеру.
– А взглянуть на ребеночка можно?
– спросил Андрей, нервно передернув плечами. Сейчас может произойти нечто такое, что, возможно, перевернет многие события последних дней. Или же его прозрение, его догадка подтвердятся, или же придется пережить тяжелый конфуз и оправдываться, объясняться и беспомощно разводить руками.
– Спит ваш ребеночек, спит сладким сном.
– А мы и не будем его будить.
– Да?
– женщина внимательно посмотрела на напряженно замершего Андрея, на бледную Надю - ничего не понимая, она лишь молча переводила взгляд то на Андрея, то на женщину. Странный разговор о каком-то ребеночке, темный двор, женщина в белом халате за бронированной дверью, нервная улыбка Андрея - во всем этом было смутное значение, что-то тревожное, касающееся ее, Нади.- Хорошо,сказала женщина, но в голосе ее оставалось сомнение.- Вы что... Оба хотите посмотреть?
– Да, если вы не возражаете.
– Хорошо,- повторила женщина, не двигаясь с места...- Может быть, сюда принести ребенка?
– Если это удобно,- согласился Андрей.
– Хорошо... Я принесу сюда.
Она поднялась, прошла ко второй комнате, постояла, опустив голову, оглянулась на Андрея и Надю, пожала округлыми плечами, как бы снимая с себя ответственность. Просьба Андрея была не совсем обычной, и время было позднее, и Надя вела себя странно, явно не понимая, где находится, зачем, что вообще происходит. Но, в конце концов, женщина вошла в комнату - там было почти темно, только маленькая лампочка торшера создавала полумрак. Выйдя через минуту со свертком в руках, женщина приблизилась к столу, присела на стул, откинула с лица ребенка кружевной треугольник.
– Я что-то должна делать?
– нервно спросила Надя. Она машинально достала сигареты, но тут же снова сунула их в сумочку.- Андрей, я ничего не понимаю!
– Посмотри на ребенка,- сказал он.- Это, между прочим, девочка. Подойди и посмотри,- сказал он уже раздраженно, видя, что Надя все еще чего-то опасается.- Подойди и посмотри. Это совсем недалеко и совсем нетрудно. Ты даже не успеешь вспотеть от этой работы,- жестковато добавил он, исподлобья глядя на Надю.
Надя поднялась, обошла вокруг стула, на котором сидел Андрей, и приблизилась к женщине с ребенком. Некоторое время она смотрела на сморщенное личико все с тем же выражением непонимания, даже неприятия. Но вот что-то вздрогнуло в ее лице, оно напряглось. Склонившись ближе к ребенку, она всматривалась в каждую складку, морщинку, и, наконец, глаза ее сошлись на еле заметной темной точке между бровями. Надя побледнела, сделала шаг назад и вдруг, вся обмякнув, опрокинулась на ковер.
– Все,- сказал Андрей.- Хватит. Хорошего понемножку. Отнесите ребенка, займемся мамашей.- Попросив женщину открыть ему дверь, Андрей поднял бесчувственную Надю и снес на первый этаж. Без спешки, но и не медля, он усадил ее в машину на прежнее место, осторожно выбрался со двора и, промчавшись минут за десять в другой конец города, въехал точно в такой же двор. Остановившись у похожего подъезда, он опустил стекло со стороны Нади, скрестил руки на груди и откинулся на спинку сиденья.
Надя пришла в себя минут через пять. Вначале она открыла глаза, некоторое время пыталась понять, где она, что с ней, потом порывисто распрямилась, повернулась к Андрею.
Тот молча смотрел на ветровое стекло, залитое дождевыми потеками. Капли на стекле искрились, отражали окна домов, уличные фонари.
– Что это было?
– спросила Надя.
– Ты о чем?
– Я потеряла сознание... Извини, пожалуйста. Мне стало плохо.
– Пустяки, не обращай внимания. Это бывает со многими.
– Я не помню, как снова оказалась в машине.
– Просто я взял тебя на руки и вынес. И ты сразу пришла в себя.
– Я снова хочу подняться... Давай поднимемся в ту квартиру, а, Андрей!
– Это невозможно.
– Почему?
– Все боятся твоего Бевза.
– Это была моя дочка?
– Нет, это ты мне скажи!
– Мне кажется, да... Но я не уверена... Эта родинка между бровями... И потом возраст... Ведь и возраст совпадает... Как девочка там оказалась?
– Это мой шеф, Пафнутьев Павел Николаевич, выменял ее у одного хмыря за три бутылки водки.
– Какой ужас! Но ведь она умерла!
– Ты видела ее мертвой?
– Нет.
– Кто тебе сказал, что она умерла?
– В роддоме сказали... Я уже не помню, кто...
– Кто отец ребенка?
– Мы с тобой уже говорили об этом,
– Повторим. Кто отец?
– Бевзлин.
– Кто спонсор роддома? Кто принес тебе первые утешения и соболезнования? Кто попытался скрасить твои первые печальные дни? Он тебя никуда не отправлял на недельку-другую в себя придти?
– Почему ты так решил?
– беспомощно спросила Надя. .
– У тебя загар совсем даже не мартовский. У тебя августовский загар. Где сейчас август, Надя? Канары? Кипр? Хургада? Ну? Скажи, пожалуйста.