Банда 6
Шрифт:
А дальше, за шаландовской спиной, расположились остальные. Нервно вздрагивая во сне, Худолей спал, прислонившись головой к холодному стеклу. На коленях у него стояла сумка со всем имуществом, которое положено иметь эксперту при выезде на место происшествия. Пафнутьев молча смотрел на ночную дорогу, на огни встречных машин, и до сих пор стоял у него перед глазами накрытый стол Халандовского, который пришлось оставить так спешно и некстати. Молча и даже как бы невидимо сидел Андрей, а за ним — два оперативника.
— Шаланда! —
Шаланда вздрогнул от неожиданности, недовольно подвигал плечами, но не откликнулся.
— Куда едем? — продолжал Пафнутьев. — Пожар? Наводнение? Землетрясение?
— Убийство.
— Да-a-a? — по-дурацки удивился Пафнутьев. — Кого же на этот раз?
— Объячев. Константин Александрович Объячев.
— Тот крутой, что ли?
— Он самый.
— Не может быть, — разочарованно произнес Пафнутьев, глядя в окно.
— Чего не может быть? — развернулся Шаланда, чтобы пронзить Пафнутьева гневным своим взглядом, но, не увидев ничего в темноте, снова обернулся к лобовому стеклу. — Чего не может? — повторил он уже спокойнее.
— Такого человека убить нельзя.
— Почему?
— Потому что он сам убьет кого угодно.
— И на старуху бывает проруха.
— На старуху — бывает, — рассудительно проговорил Пафнутьев. — Со старухами вообще случается черт знает что. Недавно на кладбище одну изнасиловали. Восемьдесят шесть лет. Такая вот проруха... Ум меркнет.
— Я знаю, отчего меркнет твой ум, Паша, — сказал Шаланда со скрытой усмешечкой, с той самой усмешечкой, которую Пафнутьев ненавидел больше всего в жизни, которая вводила его в бешенство за доли секунды.
— Отчего же он меркнет?
— Ладно-ладно, — миролюбиво проговорил Шаланда, мгновенно почувствовав по пафнутьевскому голосу, что над его головой начали сгущаться тучи.
— Смотри... А то я готов поговорить и на эту тему.
— Замнем, Паша. Виноват. Прости великодушно.
— Так что с Объячевым? — сжалился Пафнутьев.
— Дыра в голове.
— Большая?
— Смотря с какой стороны. Входное отверстие поменьше, выходное — побольше. Как обычно и бывает в таких случаях. Но самое интересное — в своей кроватке помер мужик.
— Это как? — не понял Пафнутьев.
— Заснул и не проснулся.
— Почему?
— Во время сна в голове дыра образовалась, — усмехнулся Шаланда. — Так бывает.
— Сонного, что ли, застрелили?
— Вот и до тебя, Паша, дошло.
Пафнутьев не ответил.
Подобные выпады его не задевали.
Он обижался, когда намекали на то, что не совсем трезв, что многовато выпил, хотя и меньше, чем вчера. Задевало, когда знал — удар точный, сознательный и обдуманный. Злой удар. Болезненный. Собственно, даже не так — его бесило
— Объячеву ясновидящая нагадала недавно, — проговорил Андрей. — Он иногда к ясновидящей наведывался.
— И что? — заинтересовался Пафнутьев.
— Вот она и успокоила Объячева... Дескать, нечего тебе, любезный, волноваться, переживать и чего-то там опасаться. В своей кроватке помрешь. Он понял это так, что суждено ему дожить до глубокой старости.
— Откуда тебе все это известно?
— Весь город знает. Объячев сам по телевизору рассказал. Этак посмеиваясь. Дескать, теперь ему бояться нечего, теперь он вроде бы заговоренный.
— Значит, не все сказала ясновидящая.
— Или ее не так поняли, — добавил Шаланда.
— Найти бы ее, — предположил Андрей.
— Найдем, — Пафнутьев некоторое время молча смотрел в черное лобовое стекло. — Узнаем, на кого работает.
— Ты думаешь, что она... — не решившись продолжать дальше, Шаланда снова развернулся к Пафнутьеву.
— Без сомнения, — уверенно проговорил тот. — Наверняка.
— Смотри, как все у них схвачено! — ужаснулся Шаланда, и только дружный смех за спиной заставил его спохватиться. — Если предсказание действительно было, эту бабу надо найти, слышишь, Олег!
— Слышу, — отозвался оперативник.
— Завтра.
— Не сегодня же, — в этих словах явно прозвучала дерзость, и Шаланда, снова развернувшись, некоторое время невидяще смотрел в темноту. — Можно и сегодня, — пробормотал он уже про себя.
— Готов, — продолжал куражиться оперативник, видимо недавно работавший с Шаландой и плохо еще знающий своего начальника.
— Да? — легко отозвался Шаланда, не оборачиваясь. — Принимается. Володя, останови машину, — он положил руку на колено водителю.
Автобус вильнул к обочине.
— Вылезай, — сказал Шаланда, не оборачиваясь.
— Я, что ли? — осевшим голосом спросил Олег.
— Ну не я же!
— И куда?
— Завтра к девяти, к началу рабочего дня, эта предсказательница, гадалка, колдунья, сообщница убийц... Называй ее, как хочешь, но она должна быть возле моего кабинета. И ты вместе с ней.
— Так ведь это... Вроде того что...
— Вылезай.
— С чего начинать-то?
— С телестудии, — подсказал Пафнутьев.
Парень неловко протиснулся к проходу, нарочито замедленно, спотыкаясь и цепляясь за ручки, все еще не веря, что безобидный перебрех с начальством может кончиться так необратимо. Уже спрыгнув на обочину, он все еще не закрывал за собой дверь, ожидая предложения вернуться.
— Поехали, — решительно сказал Шаланда, и машина рванула с места. Дверцу кто-то изловчился захлопнуть уже на ходу. — Ну что, — обернулся Шаланда к Пафнутьеву. — Осуждаешь?