Банда беспалых
Шрифт:
Убитый, Скачков Олег, двадцати семи лет, был найден группой подростков, которым надоела шумная тусовка, и они решили уединиться там, где поспокойнее. Полиция предполагала, что в тупичок, заросший густым кустарником, подростки лезли не просто так. Либо выпить вдали от посторонних глаз решили, либо травки покурить, либо еще чем-то недозволенным заняться. Так или иначе, но оказались они там практически сразу после того, как банда «Беспалых» завершила свое деяние.
То, что довелось увидеть подросткам, наверняка надолго отбило у них охоту искать укромные места для неблаговидных дел. До патруля в парк ВЛКСМ они летели, как наскипидаренные, и, добежав до полицейских, давай наперебой вываливать страшные подробности. Те еле сумели подростков в чувство привести, чтобы заставить их говорить внятно. А как поняли, что случилось, рванули в почиваловский сквер. По дороге информацию передали в отделение, так что спустя десять минут тихий уютный сквер кишмя кишел ребятами в форме.
Схема убийства повторялась с точностью до удара. Шестьдесят четыре удара ножом, внутренние органы буквально вывернуты из брюшной полости. И ни одного пальца на руках. Самое странное, что следов крови, кроме как на пятачке, где было совершено убийство, во всем парке найти так и не удалось. Начальник отделения полиции, ранее получивший запрос Гурова, дал команду оповестить московских коллег о совершенном деянии, и если бы не проволочки на местах, об убийстве Скачкова Гуров узнал бы еще накануне вечером, а так информация дошла до него только к десяти утра следующего дня.
От Калуги до Волхова по прямой шестьсот пятьдесят километров, а по шоссейным дорогам – на двести верст дальше, так что на дорогу уйдет часов пятнадцать быстрым ходом. Рассиживать Гуров с Крячко не стали, доложили об отъезде начальнику калужской полиции и выдвинулись в Волхов. Прибыли на место к часу ночи, благо волховские правоохранители встречу организовали, ночлегом и едой обеспечили. Начальник волховского отделения и слышать не захотел о том, чтобы москвичи тут же за дела взялись. «Ночное время предназначено для сна, – безапелляционным тоном заявил он. – Будет новый день – будет и работа». Пришлось подчиниться.
Ночь переночевали, а к восьми утра прибыли в отделение. Там их встречали следователь, которому было поручено вести дело Скачкова, и два оперативника. Они выезжали на вызов вместе с криминалистической бригадой, поэтому сведения, которыми они владели, были самые что ни на есть актуальные. Первым доклад начал следователь. Он сообщил информацию о жертве, собранную участковым инспектором.
Скачков Олег, бывший студент питерской консерватории, подающий надежды гитарист-виртуоз, певец и композитор. В определенных кругах Скачкову пророчили славу величайших гитаристов Карлоса Сантаны, Чака Берри и Джимми Хендрикса. Увы, пророчества не сбылись. Еще будучи на третьем курсе, Скачков организовал рок-группу, которая сразу вышла в топ лучших групп Санкт-Петербурга и имела бешеный успех. Вместе с успехом к Скачкову пришла популярность, деньги и, как сопутствующий атрибут рок-групп, алкоголь и наркотики. В итоге великим гитаристом всех времен и народов Скачков так и не стал, консерваторского образования не получил, так что популярность потерял слишком быстро, из гениального музыканта и композитора за короткий срок превратившись в вечно обдолбанного наркомана, никому не нужного и никому не интересного.
К двадцати семи годам все, что осталось у Скачкова, – это хибара-развалюха без удобств на окраине Волхова, а из всех доходов – жалкие гроши, которые он получал подаянием, играя в переходах Северной столицы. Эти скудные доходы он тратил на дозу и о большем, по утверждению соседей, не мечтал. Друзей у него не осталось, поклонников тем более. Из родни в том же Волхове жила престарелая прабабка по материнской линии, родители же до позорного конца сына не дожили, скончавшись еще в те времена, когда Скачков был на пике славы.
В момент смерти Олег находился под кайфом, да и умер почти мгновенно после третьего удара, когда нож попал точно в сердце, – этим объяснялось, почему никто из прохожих не слышал его криков. Несмотря на отсутствие кровавых следов в сквере, кое-что криминалистам все же удалось установить. Заросший кустарником уголок образовался за техническим сооружением типа трансформаторной будки, которая за ненадобностью пустовала. Построенная из кирпича, выглядела она добротно, видимо, поэтому ее демонтажом местные власти не озадачивались. Стоит постройка три на три квадрата, и пусть стоит. Кустарник ее удачно декорирует, так зачем сносить?
Волховские бомжи домик не облюбовали, только пацаны туда последнее время шастали, а так – заброшенный уголок. Скачков, наверное, об этом местечке знал и, судя по следам, пришел туда сам. Эксперты установили, что в момент нападения наркоман сидел с торцевой стороны будки, прислонившись к стене в том месте, где кусты не так сильно разрослись. Напали на него именно там, и в месте нападения на кустарнике остались фрагменты одежды одного из нападавших: волокна ткани черного цвета, достаточно дорогой, чтобы принадлежать кому-то из местных бомжей.
Кроме того, чуть в стороне криминалистами был обнаружен след от ботинка, четкий след протектора давал возможность идентификации. Слепок криминалисты отлили на случай, если появится, с чем сличать. И самым большим подарком Гурову явился тот факт, что на одной из видеокамер, расположенных при входе в сквер, пленка запечатлела двух человек в черных олимпийках. Запись по времени датировалась как раз нужным числом, и по времени они прошли в сквер примерно за час до убийства Скачкова. Лиц, разумеется, видно не было, но физические данные просчитать было уже возможно.
– Одно не сходится, – рассматривая кадры с видеокамеры, рассуждал Гуров. – По словам патологоанатома, характер ударов указывает на то, что орудовали тремя ножами, а на камере парней всего двое.
– Ничего странного в этом нет, – возразил Крячко. – Первый прошел чуть раньше, а может, вообще воспользовался другим входом.
– Вы тоже так думаете? – обратился Лев к следователю Пашинскому.
– Да там и вход искать особо незачем, – пожал тот плечами. – Сами ворота в парке стоят чисто символически, а аллеи с двух сторон обрамляет кованый заборчик сантиметров восемьдесят высотой. При желании его перемахнуть легче легкого.
– Тогда почему эти двое полезли под камеру, вместо того чтобы воспользоваться такой возможностью?
– Да кто их знает, может, камер не заметили, – снова пожал плечами Пашинский.
– Местных уже опросили? Где-то еще эти парни засветились?
– Ищем, – уклончиво ответил следователь.
– Как вообще в вашем городе дела с видеокамерами обстоят? – допытывался Гуров.
– Если с Москвой или с Питером сравнивать – не богато, а так и ДПС устанавливают, и банковские организации, и бизнесмены, кто покруче, камерами не брезгуют. Да и заводские ребята, у кого производство на потоке, тоже обезопасить себя стараются.