Банда Мило
Шрифт:
— Отлично! Явился суперкоп. Только этого нам и не хватало, мать его! — прошептал я Гуди, когда законники отступили в сторону.
Один из легавых уверил инспектора, что мы не вооружены, так что они с Уизлом приблизились на такое расстояние, чтобы можно было вести переговоры.
— Задержитесь-ка, парии! Я хочу поговорить с вами. Погодите немного! — крикнул нам инспектор. — Там есть еще раненые? Все целы?
— Да все в порядке. Только вот не знаю, каким чудом. Учитывая, какую пальбу устроили ваши молодчики, — бросил
— Мои люди не открывают огонь первыми. Вы стреляете по нам, мы отвечаем. И я ручаюсь, что по меткости вы нам серьезно уступаете.
Гуди наклонился ко мне и на ухо прошептал:
— Неужели? Выходит, мы тут единственные мазилы?
Я видел, с каким подозрением рассматривал меня Уизл, пока мы вели эти дурацкие переговоры. Он не имел стопроцентной уверенности относительно моей личности, но в глазах его читалось, что он вот-вот дойдет до этого.
— А ты кто? — обратился инспектор к Грэму.
— Грэм, — ответил Грэм.
— Он не с нами. Это один из упаковщиков. Друг раненой.
— Можно мне с ней? — поинтересовался Грэм, но инспектор сказал, что для начала им необходимо с ним побеседовать, и отослал парня с каким-то робокопом.
— Всего хорошего, парни, — уходя, пожелал нам Грэм.
— Ага. Спасибо, дружище. Ты там поаккуратнее. И не забудь, что в половине десятого мы ждем тебя тут с вертолетом! — крикнул я ему вслед, на что Грэм поднял вверх большой палец.
— Славный малый, — заключил Гуди.
— Когда будете готовы? — нетерпеливо спросил инспектор.
— Послушайте, мы не какие-нибудь там психопаты, но там у нас сотня людей под… э-э-э… под защитой… — это коп пропустил мимо ушей, — и мы не хотим, чтобы еще хоть кто-то пострадал: ни мы, ни они, ни даже ваша братия. Можете верить, можете нет. Ну, разве только вот он, — допустил я, взглянув на Уизла.
— Мило! — воскликнул вдруг тот. — Черт возьми, я так и знал, что это ты!
— Ну, ты ведь у нас умный парень. Возьми за это с полки пирожок с дерьмом.
Кто-то из группы захвата рассмеялся, но тут же умолк, когда Уизл бросил на него сердитый взгляд.
— Вы знаете этого человека? — осведомился инспектор.
— Да, сэр. Знаю. Это Даррен Майлс. Мой давнишний знакомый.
— А как насчет другого? — указал он на Гуди.
Уизл внимательно вгляделся в закрытое маской лицо, но догадки его так и не посетили.
— Это и не важно. Нам нужна уверенность в том, что вы больше не станете открывать по нам огонь и не начнете штурм, когда мы отвернемся. В ответ мы гарантируем безопасность наших гостей, — перешел я к делу.
Инспектор уверил нас в этом, но, с другой стороны, он пообещает все что угодно — даже увлекательное автобусное путешествие на Луну, — только чтобы мы перестали украшать столовую девушками-кассиршами. Хотя это совершенно не означает, что именно так и произойдет.
— Почему
— Ага? На двадцать лет?
— Вам не дадут двадцать лет, даже половины от этого не дадут. Даже трети.
— Ни четверти? — с надеждой в голосе дожимал Гуди, но на это инспектору ответить было нечем.
— До сих пор вы вели себя достаточно разумно. Так что сдавайтесь, пока ситуация не зашла слишком далеко. Я прослежу, чтобы это дошло до судьи. В конечном счете, что вы такого сделали? Незаконное лишение свободы? Причинение вреда по неосторожности? Правонарушения, конечно, серьезные, но все-таки нетяжкие преступления. Прибавить сюда сотрудничество и хорошее поведение, и вы все выйдете на волю уже через три-четыре года, — напропалую врал он.
— Чушь собачья! Вы упечете нас пожизненно, — злобно возразил я. — Это просто слова, пустые обещания. Я не доверяю им ровно настолько, насколько вы не доверили бы мне свой бумажник.
Вперед выступил Уизл и объяснил свой взгляд на этот вопрос.
— А теперь послушай другие слова. Надеюсь, они понравятся тебе больше. Если кто-нибудь из вашей шайки выпустит еще хоть одну пулю, я лично гарантирую каждому двадцатку без соглашений, без права на досрочное освобождение. Следующий выстрел — и мы всадим каждому из вас по пуле в ваши гребаные головы. Как тебе такой вариант?
— Он не может так говорить, — обратился Гуди к инспектору Блейки, затем повернулся к Уизлу и повторил ему те же слова: — Вы не можете так говорить.
— И говорить могу, и сделать. Теперь ступайте за своими дружками и скажите, пусть руки повыше поднимут, чтобы мы видели, иначе вдруг мы не поймем, что вы сдаетесь, — процедил тот. Инспектор же хранил молчание во время волнительного выступления Уизла. Вот так я и узнал все, что хотел, про наши шансы увидеть белый свет, если мы решим им поверить. — И снимите гребаные маски.
Гуди уже собирался это сделать, но я его остановил.
— Сами как-нибудь решим, когда их снять. А теперь мы возвращаемся внутрь и попытаемся разъяснить ребятам, в каком положении мы очутились. Потребуется время, чтобы убедить их сдаться без боя. Можете вы дать слово, что не станете предпринимать никаких решительных действий, пока мы будем совещаться? — потребовал я, и инспектор дал мне его.
— А теперь, может, отпустите людей? — предложил он, очевидно, усомнившись в наличии у меня мозгов.
— Что? Не все сразу, Генри Киссинджер. Те люди — единственное, что сейчас удерживает вас оттого, чтобы схватить меня прямо на месте и выбить весь дух из моего тела.
— Мы не станем этого делать, — возразил легавый.
— Вы, может, и не станете, а вон тот жирдяй только того и ждет, — махнул я в сторону Уизла.
— Следи-ка лучше за языком, Мило. А то хлопот не оберешься, — как-то зловеще проговорил тот.