Бандагал (сборник)
Шрифт:
Он взял Турризи за руку и повел вдоль берега по горячему песку. Они подошли к высокой скале.
— Здесь должен быть вход в третий круг, — объяснил он.
За второй скалой они увидели извилистую дорожку; сюда не проникали лучи солнца, и дальше они двигались уже в полутьме. Скала заканчивалась сводом, который вел в пещеру. Они спустились вниз, и тут их взорам предстала ужасающая картина: языки адского пламени, каменные зубцы, вопли грешников, сатанинский хохот дьяволов. Мимо них с озабоченным видом прошествовал молодой дьявол. Он крикнул Фаусту:
— Жизнь прекрасна, когда есть стоящее дело, не правда ли, милейший?
— Э, да тебе и на отдыхе неплохо живется, любезнейший, —
— Если вы сумеете хоть несколько секунд вытерпеть эту проклятую жару, — обратился он к Турризи, — то давайте выйдем через лестницу F. Я хотел бы показать вам первый ров четвертого круга.
Они поднялись по лестнице и вскоре очутились на травянистом склоне. Здесь не слышно было адского шума, а воздух был таким же живительным и ароматным, как в горах. Они миновали холм, и пред ними возникла горная цепь, освещенная ярким солнцем. Несколько человек, сидя в траве или в тени пиний, мирно беседовали. Вдали паслось стадо, и слышался мелодичный перезвон колокольцев.
— Тех, кто предпочитает озера, — пояснил Фауст, — мы разместили в пятом рве седьмого круга. Там к их услугам парусники, водные лыжи, пневматические шлюпка. Во всех обновленных рвах вы найдете разнообразнейшие виды развлечений: спектакли, балеты, танцы, можете заказать в библиотеке любую книгу. Мы изрядно потрудились, но поверьте, это было необходимо.
Они сели в густую траву. Джон сунул в рот стебелек мака.
— Очевидно, вас интересует, зачем мы все здесь перестроили? Попробую вкратце объяснить, — сказал Фауст. — Когда по целому ряду причин загробный мир разделился на рай и ад, владыки обоих царств постановили, что наверх попадут праведники, а вниз — грешники. Не так ли?
Джон Турризи кивнул.
— Несколько веков, — продолжал Фауст, — все шло как нельзя лучше. Но затем начались споры о критериях оценки. По мнению владык рая, праведниками следовало считать тех, кто соблюдал определенные установления, а все же остальные относились к грешникам. Часто к нам в ад посылали людей, которых мы объективно считали хорошими и потому не знали, куда поместить. Не стану вам описывать всех недоразумений, приведу лишь один пример: многих грешников беспрестанно перебрасывали из одного рва в другой, а ответственный за данный ров не хотел их принимать. Все наши попытки заявить протест успеха не имели — владыки рая продолжали руководствоваться критериями, принятыми раз и навсегда.
В этот момент старик, прогуливавшийся по тропинке с книгой в руках, приветливо поздоровался с Фаустом. Тот привстал и любезно ответил:
— Добрый день, господин Вольтер.
Затем шепнул Джону Турризи:
— Вот он, скажем, был великим человеком, абсолютно честным и неподкупным. Но, кажется, он нарушил какие-то догматы… и его прислали к нам, в ад. Не могли же мы поместить его в ров пыток.
Турризи начал кое-что понимать.
— Конечно, для закоренелых грешников, — продолжал Фауст, — мы ничего не в состоянии сделать. Это не в нашей власти, но честным, порядочным людям, которые часто попадают к нам, мы можем кое-чем помочь. Лет двести назад мы начали пересматривать положение отдельных грешников и произвели соответствующий отбор. Одновременно мы приступили к грандиозным строительным работам. Многочисленные пещеры были разрушены, а на их месте были возведены шале и оборудованы чудесные пляжи.
— И вы хотите их разрекламировать? — сказал Джон Турризи.
— Совершенно верно, нас огорчает, что на Земле еще не знают об этих новшествах. Поэтому мы и обратились к вам.
Джон на секунду задумался.
— Это будет нелегким делом.
Фауст решил еще сильнее его заинтересовать.
— Вы получите соответствующее
Он вынул из кармана заполненный чек и испытующе посмотрел на Джона Турризи. Потом ловко сунул ему чек в боковой карман пиджака.
— Итак, вы согласны?
— Да, но, поверьте, не ради денег.
Фауст в порыве радости обнял его. Затем проводил Джона к тому же лифту.
И Джон снова очутился в баре. У него было такое чувство, словно он только что очнулся от солнечного удара. Но чек в боковом кармане неопровержимо свидетельствовал о том, что случившееся не было сном7 «Прежде всего необходимо собраться с мыслями, разработать план действии».
Он вышел из бара и направился в свое агентство. Привычный шум на улицах производил на него сейчас угнетающее впечатление. И этим людям, лихорадочно спешащим куда-то, он должен рекламировать ад, такой далекий для них и абстрактный?! Им овладело уныние. По силам ли ему такая задача?
Он в задумчивости подошел к зданию агентства и, подняв глаза, увидел на фасаде следы автоматной очереди. Ему показалось невероятным, что с того момента прошел всего день. Быть может, идея возникла у него, когда он смотрел на выбоины в мраморе, оставленные пулями. Как бы то ни было, он решил действовать без промедления. Впоследствии власти ада заподозрили неладное, но им так и не удалось собрать реальных доказательств.
Джон отправился в полицейское управление, где написал официальное донесение на неизвестных лиц, совершивших днем ранее вооруженное нападение на здание рекламного агентства «Турризи энд Ломбарде компани». Не забыл он сообщить и о своих подозрениях относительно мафии.
Выйдя из полицейского управления, он сел в сквере на скамейку. Выстрел на люпары [2] не заставил себя долго ждать. Сраженный пулей в сердце, Джон еще успел подумать, что скоро он окунется в бирюзовое море и уплывет вдаль. А потом будет сидеть на горячем песке, любуясь прекрасным до невероятности пляжем.
Серджо Туроне. УКРАДЕННАЯ ДУША
Внезапно врач задал ему странный вопрос: «Вы дорожите своей душой?» До этого визит протекал как обычно, и Зигфрид Моргентойфель ясно дал понять, что весьма сомневается в успехе. Долгие месяцы бесплодных хождений по врачебным кабинетам основательно подорвали его веру в медицину. Впрочем, к этому врачу он попал на прием впервые. Обратиться к нему Моргентойфелю посоветовал знакомый психолог. Но он почему-то сказал, что никому не следует называть имени этого врача. И теперь Зигфрид Моргентойфель подумал, что, видимо, предприимчивый медик, стремясь сильнее подействовать на пациента, умышленно окружил себя ореолом таинственности. Очевидно, и этот, казалось бы, неожиданный вопрос был отрепетирован заранее.
2
Люпара — Охотничье ружье. — Прим. перев.
— Разумеется, я дорожу своей душой, хотя и не слишком, — ответил он.
Врач улыбнулся.
— Надеюсь, вы не приняли меня за Мефистофеля? Речь идет о научном открытии. Правда, аппарат еще проходит экспериментальную проверку, и его применение в лечебных целях пока запрещено законом. У меня могут быть неприятности. К тому же аппарат чрезвычайно дорогой.
— Что-до цены, — сухо ответил Зигфрид Моргентойфель, — то, как вам уже известно, это беспокоит меня меньше всего.
Врач выдержал эффектную паузу и затем продолжал: