Бандитские звезды гаснут быстро
Шрифт:
– Ну, ты не говори так, Юра! Все будет хорошо. Антон обязательно разберется, он найдет Карину. Вот увидишь!
– А почему это ты так в нем уверена? – спросил Веденский и хмыкнул: – Уж не шуры-муры ли между вами начались? Все чаек попиваете на кухне, разговоры всякие разговариваете.
– Эх, Юра! – Девушка покачала головой. – Вот вроде взрослый ты мужик, такой бизнес поднял! Прямо уважать тебя хочется. А рассуждаешь порой как ребенок. Ты что, разучился в людях разбираться?
– Выходит, я твоего Антона не понял? – Веденский вскинул бровь. – Ну, извини, я почему-то решил, что он просто обязан быть бабником. В его-то годы! Да и красавчиком он в вашей среде должен считаться. Не так?
– Не так! – выпалила Мухина. – Все не так, и не про него я говорю. Ты столько лет прожил рядом с Кариной, а так и не понял ее или перестал понимать. А отчего? Привык, считаешь, что женился, обул, одел, машину купил, цацок на нее навешал, и все? Свой долг выполнил на веки вечные?
– Я тебя не понимаю, – насупился Веденский.
– Беда с Кариной произошла не только потому, что на тебя, на твой бизнес кто-то наехал, хотел заставить что-то сделать. Причина еще и в том, что ты перестал в жене видеть жену. Ты привык к ней, стал относиться как к мебели, как к картине, висящей на стене. А она не картина, а живой человек.
– Что это тебя разобрало? Ты вроде с Кариной была не в лучших отношениях, не так ли?
– Потому что тоже оказалась дурой! Надо было постороннему человеку прийти в дом, мужику, телохранителю какому-то, который мне глаза открыл. А тебе даже я не могу их распахнуть. Все потому, что ты зачерствел со своим бизнесом. А вокруг тебя живые люди. Жена, которая тебя любит, ждет внимания, участия к ее настроению. Она ведь элементарно скучает в доме. Тебя целыми днями нет, а роскошь вокруг приедается быстро. Ты перестал с ней разговаривать, смотреть ей в глаза, брать за руку. Ты вспомни, как все было до свадьбы и сразу после нее. Тот факт, что у тебя теперь все меньше и меньше свободного времени, не является оправданием того, что ты перестал видеть людей вокруг. А они живые… Они плачут!
– Вот как? – нахмурился Веденский. – Значит, это как бы я виноват? Может, ты и права, Муха. Знаешь, Наташка, я столько передумал за эти дни, много всего в голове прошло. У меня и в самом деле появилось ощущение, что жить мы стали как-то не так. Значит, говоришь, работа виновата?
– Не юли, Веденский! – прикрикнула Мухина. – Не работа виновата, а ты. В этом, между прочим, большая разница!
За дверью затопали ноги. Кто-то быстро и решительно взбегал по лестнице на второй этаж. Наташа с жалостью посмотрела на родственника, который сгорбился и втянул голову в плечи. Веденский явно не ждал хороших сообщений, он наверняка был уверен в том, что сейчас войдут люди в погонах, наденут на него наручники, скажут, что Карина погибла и что он в этом виноват.
Дверь распахнулась, и на пороге появился Антон. Наташа соскочила с подлокотника кресла, где сидела, и подбежала к нему. Веденский из глубины кресла смотрел с напряжением на человека, который устал держать непомерную тяжесть на своих плечах.
– Сидим? – бодро осведомился Антон. – Новостей ждем? Я вам их принес.
– Карина?.. – хрипло спросил Веденский.
– Все с вашей Кариной в порядке, – отмахнулся Антон. – Жива и здорова, только немного напугалась, но это пройдет.
– Где она, как?..
– Я же сказал, что с ней все в порядке, – жестко ответил Антон. – И не настаивайте на том, что вам срочно надо увидеться с ней. Часика через два, не раньше. А сейчас слушайте меня внимательно, Юрий Сергеевич! С минуты на минуту вам позвонит один ваш хороший знакомый. На все соглашайтесь, на встречу тоже, даже настаивайте. Требуйте, чтобы вам Карину отдали.
– Так вы же…
– Как я от вас устал! – Антон покачал головой. – Еще раз повторяю, что Карина в безопасности, что она больше не в руках бандитов. Но главари еще не знают об этом. Ваша задача: поддержать их в этом незнании. Вы встретитесь, пойдет настоящий разговор о делах, ради которых Карину и выкрали. Вот тогда-то их и возьмут с поличным, с документами, которые вы безропотно подпишите. Да-да, так надо. Все подписывайте и на все соглашайтесь. На юридическом языке это будет квалифицироваться как действия под давлением. Не вздумайте им угрожать, показывать свой гонор и уязвленное самолюбие. Вы пешка в сегодняшней игре, вот и ведите себя соответственно. Тогда, возможно, вам удастся дойти до восьмой горизонтали и стать ферзем. Запомнили? Ну и отлично.
Они стояли перед распахнутой дверцей машины.
– Может, не поедешь? – в последний раз спросил Быков, глядя себе под ноги.
Антон смотрел на рыжее с бурыми подпалинами лицо своего шефа и думал, что никто и никогда не замечал, что этот человек тоже может волноваться. Суровый, ироничный, иногда даже циничный полковник Быков все же довольно глубоко переживал за своих сотрудников, оказавшихся в тяжелой ситуации. Наверное, Антон был одним из очень немногих, кому посчастливилось видеть это.
– Вы поймите, Алексей Алексеевич, что он мне доверился, – ответил Антон. – Теперь, после всего произошедшего, я для него стал гарантом безопасности жены. Он слишком уж поверил в то, что я такой вот сверхнадежный телохранитель, что со мной можно ничего не бояться.
– Значит, показания он даст?
– Вы напрасно пытаетесь убедить меня в том, что для вас интересы дела – все, а человек – ничто.
– Ты гляди-ка! – Быков наконец-то посмотрел на Антона. – Юмористов вокруг развелось, плюнуть некуда. Ладно. Верю.
– Карину привезите, – попросил Антон.
– Да сколько раз тебе говорить…
– Алексей Алексеевич, – тихо перебил Антон шефа. – Для него это очень важно. Не для дела, а именно для него. Главное, чтобы он увидел ее, свободную, находящуюся вне опасности, когда всех возьмут. Они люди…
– Мы все люди, – проворчал Быков с обычными для него интонациями.
– Они по-своему несчастные люди.
– Зато мы с тобой очень счастливые.
– Да, мы с вами счастливые. – Антон улыбнулся. – У нас с вами нет необходимости выбора, есть любимая работа, наше дело, которое мы делаем. А у него есть бизнес, теперь ненавистный ему. Он не бросит свое дело, потому что иначе жить просто не сможет. Вы скажете, пусть все продаст и уедет в другой город, да? Но там снова надо будет все тащить, гнать. Дома опять будет сидеть одинокая жена. Несмотря на усталость и раздражение, нужно проявлять к ней внимание, делать приятное.
– И откуда ты все это понимаешь? – ехидно спросил Быков. – Женился, что ли, тайком? Я вот за столько лет никак не пойму, почему меня жена не бросила с моей работой.
– Сам удивляюсь! – Антон рассмеялся.
Быков глянул на него свирепо, но в глубине этих бесцветных глаз мелькнуло что-то теплое. Антон продолжал стоять и улыбаться, пока машина Быкова не скрылась за углом.
«Теперь за дело, – решил он. – Первое и самое главное – это одеть на Веденского бронежилет. Второго у меня нет, но если я Быкову скажу, что мне нужна такая штука, то он не отпустит меня на дело, сразу почувствует неладное. Ладно, обойдемся. Если я ему сейчас выложу все как есть, то он вообще отменит операцию. А если я не рискну, то Быков не получит улик. Их и так не очень много. Нужно, чтобы оборотни себя проявили. Аферистов, разинувших пасти на государственную недвижимость, возьмут и без меня, никуда они теперь не денутся. А вот свою задачу я выполнить должен. Будет стрельба – появятся улики, те самые рычаги, на которые надо давить. В противном случае Быков ничего не получит. Через три дня ему придется выпустить их как миленьких».