Бандитский Екатеринбург
Шрифт:
— Какую армию? Я не понимаю, о чём вы говорите? — трясущимся голосом произнесла хозяйка и испуганно присела на табурет, поглядывая на пистолет, торчащий в руке деда.
— Потеря памяти — это первый симптом «золотой лихорадки». Так ведь и умереть от жадности можно. Предлагаю по-хорошему поделить армию пополам, заключить перемирие и отметить это дело поеданием вашей подгоревшей каши. Согласны?
— Вы, наверное, есть хотите? — догадалась хозяйка. — Забирайте кашу и уходите. Мы о вас никому не скажем.
— Не зли меня, «Мальвина»! Я тебе эту кашу сейчас в жопу затолкаю и другие продукты тоже, если ты мне не скажешь, где расположен «гарнизон» вашей «золотой орды», — заорал дед.
— Я не знаю ни одной военной тайны. Мой муж никогда не рассказывал мне об этом, — ещё больше напугавшись, заикаясь, стала объяснять хозяйка, приняв нежданных гостей за престарелых спецагентов.
— Эй, «Лиса Алиса»! А ну-ка тащи сюда это очкастое «полено», — крикнул дед в сторону коридора.
Бабка привела хозяина на кухню и посадила рядом с супругой.
— Как ты думаешь? Этот старый маразматик мог возомнить себя великим полководцем и в одиночестве «маневрируя» без жены играть в «солдатиков»? И что его войска настолько секретные, что даже жена не знает о месте дислокации его «воинской части»? — поделился с бабкой своими соображениями дед и обратился уже к хозяину квартиры:
— А ты, скажешь, где твоя армия, «Урфин Джус»?
— Если вы имеете в виду моих сослуживцев, то их разбросало по всей стране. Кто во Владивостоке, кто в Новосибирске, кто в Москве, а кто-то уже и на том свете, — затараторил хозяин квартиры.
— Хватит придуриваться! Я твои мозги сейчас разбросаю по всей кухне, и ты на том свете окажешься вместе со своими сослуживцами, если не скажешь, где прячешь «золотую суворовскую армию», — вновь заорал дед, размахивая перед носом хозяина пистолетом.
Хозяин, пёрнув от страха, и, не отводя глаз от дула пистолета, начал испуганно оправдываться:
— Я не знаю, где базировалась армия Суворова. Я не служил у него. Меня ещё тогда на свете не было.
— Вот, сука! Ещё и издевается! — возмутился дед и врезал хозяину квартиры по лицу. Вставная челюсть хозяина отлетела в сторону раковины и, клацнув, притихла.
— А ты отрежь его жене палец. Может, он тогда вспомнит? — подбросила бабка идею эффективного способа борьбы со склерозом, которую она видела в каком-то боевике.
— Я лучше ему отрежу яйца. Вдруг они у него, как у курочки Рябы? Не простые, а у них скорлупки золотые, и ядра — чистый изумруд…
— А если они у него такие же, как и челюсть — пластмассовые? — иронично спросила бабка у деда, начавшего рыться по шкафам кухни в поисках ножа.
— Обломайтесь, бандитские рожи, — вдруг осмелев, как военнопленный на допросе, прошамкал беззубым ртом хозяин, вспомнив, что он русский офицер и ему негоже бояться преступников. — Мне яйца ещё в военном училище оторвало, когда надо мной подшутили и взрывпакет подсунули под попу во время занятий.
— Как оторвало? — хором спросили дед с бабкой, застыв от удивления.
— Как это оторвало? — ещё более недоумённо поинтересовалась у супруга и хозяйка квартиры.
Воцарилась неловкая тишина.
— Так это что получается? — начал логично размышлять дед, внимательно всматриваясь то в удивлённое лицо хозяйки, то в хитро улыбающееся лицо хозяина квартиры. — Ты что ли «армию» на золотой член переплавил?
— Ничего я вам не скажу! А потом со своим сыном найду вас и в тюрьму посажу! — гордо, как Мальчиш-Кибальчиш, процедил сквозь зубы хозяин квартиры и демонстративно отвернулся от грабителей.
Через секунду раздался звонкий выстрел, и хозяин с грохотом свалился с табуретки.
— Ты чего натворила, старая дура? На фига ты его пристрелила? Кто нам теперь скажет, где «золотнянные солдатики»? — запричитал дед, пытаясь нащупать пульс у валяющегося под кухонным столом хозяина.
— Пленных не берём! — гордо заявила бабка и дунула в дымящееся после выстрела дуло. — Он всё равно не хотел говорить, да и мне в тюрьму что-то не хочется.
— А-а-а-а-а-а! — заорала на весь дом хозяйка квартиры и, схватив со стены дуршлаг, со всей силы ударила им бабку.
Упав от удара на жопу, бабка выронила пистолет, который отлетел к раковине и, лязгнув, притих возле пластмассовой челюсти.
— Ах, ты, «рожалка ментовская», — зашипела бабка, потирая копчик и, выхватив из голенища сапога нож, бросилась на хозяйку дома. — ЗАМОЧУ, ТВАРЬ!
Глухой звук, напоминающий звук колокола, известил о том, что сковорода, оказавшаяся под рукой хозяйки квартиры, отбила очередную атаку бабки и отбросила её с «передовой» обратно в «тыл», а точнее, снова в сидячее положение. Нож, традиционно отлетевший в сторону раковины, присоединился к лежащим там боевым трофеям и тоже «притих».
— Вот сука легавая, ещё и «кусается», — застонала бабка, потирая уже не только копчик, но и огромную шишку на лбу.
Дед, не обращая внимания на дерущихся старух, рылся в шкафах и антресолях в поисках несметных сокровищ.
Через несколько минут борьбы старухи заметно устали и, заключив обоюдное соглашение на временное перемирие, приняли «корвалол» и устроились на привал. Бабка, тяжело дыша, прикладывала холодный пистолет к шишке на лбу, а хозяйка дома перевязывала мужу рану. Простреленное насквозь плечо хозяина квартиры не стало причиной его смерти, но осложнило его физическое состояние до бредового.
— Брось меня, командир… Спасай рядового Райна… — шептал супруге бледный хозяин с закрытыми глазами, обливаясь холодным потом.
— Мы непременно спасём всех солдат! Ты только скажи координаты, где они находятся? — оживился дед, и в надежде на то, что хозяин в бреду проболтается, где хранит коллекцию, склонился над раненым и прислушался.
— Два… Четыре… Три… Один… Шесть… Два… Два… — слабым голосом, еле слышно, прошептал хозяин.
— Это шифр сейфа? — взволнованно спросил дед и начал судорожно искать, на чём бы записать цифры.