Бандиты семидесятых. 1970-1979
Шрифт:
Тем временем кольцо вокруг Баранова сжималось. В марте в УБХСС Ставропольского крайисполкома из Центрального хранилища ветхих денег в Москве пришла купюра достоинством 25 рублей, принятая из Ставропольского банка. На ней прямо было указано: фальшивая. Единственное отличие – отслоение бумаги на сгибе. Все остальное – не подкопаешься. Обэхаэсники в течение месяца прочесывали весь район Минеральных Вод, откуда «родом» был этот «четвертак», блокировали все торговые точки, оповестив всех работников торговли под роспись о том, чтобы в случае обнаружения фальшивок те немедленно сообщали в милицию. Вскоре выяснилось, что большой сбыт фальшивок идет через рынки. Перекрыли и те. И стали ждать, когда рыба сама попадется в расставленные сети. Ждать пришлось недолго.
Утром 12 апреля Баранов приехал на рынок города Черкесска,
Однако пиком операции явилось даже не само задержание, а поразившая бывалых обэхаэсников картина, которая открылась в сарае Баранова на улице Железнодорожной в Ставрополе. Когда они увидели специальное прессовое оборудование, типографские заготовки, пластины, красители, клише и даже «шаровую мельницу», у них глаза на лоб полезли. Только тут им стало ясно, что задержанный не врал, когда утверждал, что работал исключительно в одиночку.
Баранова поместили в ставропольское СИЗО, и уже на следующий день начались допросы. И главное, что спрашивали следователи: кто с ним работает? Баранов отвечал честно: никто, это он один все сделал. И хотя поверить в это было трудно, следователи вскоре поняли, что это сущая правда. Найденный в сарае Баранова мини-Гознак наглядно демонстрировал сыщикам гениальные способности Баранова. Эта супермастерская была показана руководству краевого УВД, затем демонтирована и перевезена в здание того же УВД. По фактам этого дела позднее снимут шестичасовой (!) учебный фильм, одну копию которого отправят в Москву в союзный МВД.
Тем временем Баранов на четвертый день после своего ареста ( 16 апреля ) написал на имя союзного министра внутренних дел Николая Щелокова письмо, в котором откровенно поделился своими идеями относительно слабых сторон советских денежных купюр. Так и написал: «К производству фальшивых купюр я готовился в течение 8 лет и пришел к выводу, что наши бумажные деньги недостаточно снабжены защитными свойствами, исключающими подделку. В связи с этим я считаю необходимым внести ряд важнейших предложений…» Но инициатива Баранова так и останется невостребованной: то ли из-за излишней брезгливости, то ли из-за недостатка ума власть не захочет выслушивать советы самородка-фальшивомонетчика. Однако его гениальные способности тогда признали даже специалисты. К нему в Ставрополь из Москвы срочно прилетит группа высокопоставленных начальников из Следственного управления МВД и Управления Гознака.
В ходе 12 следственных экспериментов будет фрагментарно воспроизведен весь процесс изготовления фальшивых купюр – от самого начала до конца. После этого начальник 17-го отдела Управления Гознака СССР государственный эксперт Тимофеев скажет: «Вы, Баранов, единственный в России человек, сработавший так профессионально. Вы – одиночка, профессионализм которого стоит на одном уровне с Гознаком». Эксперт знал, чт? говорит. Вот всего лишь один факт, говорящий в пользу этих слов. На советской сотенной купюре один из водяных знаков был – профиль Ленина. Под микроскопом было видно, что у Ильича ресничка находится в микроне от глаза. Это сделали специально – как одну из степеней защиты. На самом Гознаке из десяти купюр одна-две с брачком – ресничка залипает. А у Баранова таких не было ни одной.
Когда Баранова привезли в Москву и посадили в Бутырскую тюрьму, посмотреть на него приезжали многозвездные генералы МВД. Вскоре состоялся суд, на котором Баранов отказался от услуг адвокатов и защищал себя сам. Ему «светило» до 10 лет, однако он сам увеличил себе срок, рассказав о том, как в 1975 году «посеял» на рынке в Ялте портфель с 30 тысячами фальшивых рублей. За язык его никто не тянул.
В приговоре значилось: «За указанный период подсудимым было изготовлено 1249 штук 25-рублевых билетов и 46 50-рублевых билетов на общую сумму 33 545 рублей. Сбыто фальшивых купюр: 50-рублевого достоинства – 45 штук и 25-рублевого достоинства – 851 штука. На общую сумму в 23 525 рублей.
При разрешении дела судебная коллегия учла, что подсудимый к уголовной ответственности привлечен впервые, раскаялся в содеянном и способствовал раскрытию настоящего преступления, – признала Баранова В.И. виновным в совершении преступления, предусмотренного частью 2 ст. 87 УК РСФСР, и приговорила к 12 годам лишения свободы в ИТК усиленного режима».
Последствия пожара
Весь 1977 год полным ходом шло следствие по делу о пожаре в гостинице «Россия». Возглавил его следователь по особо важным делам Прокуратуры Москвы Александр Шпеер. Несколько десятков следователей и экспертов буквально рыли носом землю, чтобы установить причины возгорания, но в этой работе было много таинственного. Например, официально было объявлено, что пожар начался у лифта на пятом этаже, откуда огонь стал распространяться по шахтам. Однако производители лифтов – финны, узнав об этом, тут же командировали в Москву своих специалистов, чтобы те опровергли эту информацию: мол, их лифты не могли стать разносчиком огня. И ведь доказали!
Тогда дознаватели сосредоточились на другом объекте – радиоузле рядом с лифтом. И тут же появилась новая версия: мол, кто-то из рабочих оставил в розетке включенный паяльник, из-за которого произошло замыкание. В пользу этой версии говорил такой факт: накануне пожара коллективу гостиницы вручили переходящее Красное знамя за успехи в социалистическом соревновании, и рабочие якобы отметили это дело массовой попойкой. Однако обвинение в пьянстве на рабочем месте никому предъявлено почему-то не было.
Стремительное распространение пожара стало возможным благодаря облицовке помещений в «России». На полу в коридорах лежали ковровые дорожки без спецпропитки, на стенах были самоклеящиеся импортные обои, которые быстро горят. Оказывается, еще за 9 месяцев до трагедии Госпожнадзор вынес очередной протест администрации «России» по этому поводу, но там положили его под сукно.
Рассказывает И. Панков: «У двух десятков экспертов пищи для размышлений было достаточно. Выяснилось, что за 9 месяцев до катастрофы Госпожнадзор вынес очередной протест, где указал, что облицовка помещений „России“ сверхпожароопасна. Экспертная комиссия посчитала, что огонь распылялся по отложениям органики в воздуховодах и междуэтажных проемам. А система дымоудаления сработала с точностью до наоборот. Огромные вентиляторы на дне лифтовых шахт должны были оттягивать дым из помещений и гнать его под крышу к выходным отверстиям. Но верхние жалюзи открылись частично – вентиляторы закачивали губительный поток на этажи. Кроме того, в „России“ не было системы оповещения людей и автоматических средств пожаротушения (так сегодня оснащен столичный отель „Космос“), когда спринклерные головки в номерах срабатывают на значительное повышение температуры и превращаются в холодный душ.
Словом, форс-мажор, трагическое стечение обстоятельств.
Как показал пожар, ни жильцы, ни персонал «России» к этому готовы не были. Подавить первоначальный очаг силами двух радистов и дежурной по этажу не удалось. Люди в панике распахивали двери и окна, словно приглашая огонь к себе. О самодельных платках-респираторах как о путях спасения мало кто имел представление…»
Между тем параллельно официальной версии – случайное возгорание – существовала и другая – диверсия. Первым, кому эта мысль пришла в голову, был автор проекта гостиницы Виталий Мазурин (он же станет и главным архитектором проекта восстановления «России»). После того как на второй день после пожара ему на стол легли схемы всех этажей гостиницы, он сделал вывод о том, что сплошного фронта огня не было и заключения экспертов по этому поводу – липа. По мнению Мазурина, распространение огня по горизонтали или по вертикали невозможно не только с большой скоростью – оно невозможно вообще. Согласно схемам, вентиляционные шахты были проложены таким образом, что магистральные воздухоходы пронизывали санузлы номеров снизу доверху, то есть отрезали воздушный (или дымовой) поток от соседних комнат и выводили его к чердаку, где огонь тоже никак не мог разгуляться – вентиляция проходила внутри огнеупорных железобетонных блоков.