Банды Чикаго
Шрифт:
«Добыли мы там два доллара тридцать пять центов, – рассказывал Ван Дайн. – Дешево постреляли».
10 и 12 июля они ограбили салуны на Эдисон-стрит и Шеффилд-авеню. Всего с обоих заведений собрали при этом двадцать пять долларов.
20 июля бандиты ограбили салун Питера Горски на Милуоки-авеню, 2611. Ван Дайн подстрелил Горски, тот упал на пол и притворялся мертвым, пока парни не убрались, прихватив с собой двадцать долларов из кассы. Несколько дней спустя Горски опознал одного из грабителей в мужчине, арестованном возле складов Северозападной железной дороги за бродяжничество. Когда Ван Дайну сообщили о том, что его в тот раз опознали, он ответил на это словами: «Что лишний раз доказывает, какими же вы, джентльмены, бываете остолопами».
2 августа «автоматическое трио» ограбило салун Бенджамина Лагросса на
30 августа бандитам удалось украсть 2250 долларов из гаражей Железнодорожной компании Чикаго-Сити на Стейт-стрит и Шестьдесят первой улице. При этом были убиты Джеймс Джонсон, моторист, и Френсис Стюарт, служащий. Ван Дайн заявил, что, совершив ограбление, они выбежали из гаражей через мойку, потом через пустырь, а оттуда отправились в Джейсон-парк, расположенный в нескольких кварталах оттуда, где они несколько часов просто сидели и разговаривали. На рассвете они забрались в кусты и поделили деньги. Доля Рески составила пять долларов и обещание кормить его вплоть до следующего ограбления.
Насколько известно чикагской полиции, этот перечень преступлений Маркса, Ван Дайна, Нейдермайера и Рески полон, хотя Нейдермайер и совершил признание в том, что в Неваде они ограбили дилижанс и игорный дом, убив при этом одного человека, и поезд на Центральной Иллинойсской железной дороге под Падукой, Кентукки. Но властям Невады и Кентукки об этих преступлениях ничего не было известно. Еще Нейдермайер утверждал, что в Неваде он украл много динамита и привез в Чикаго, чтобы «кое-что поднять на воздух». Но куда он спрятал взрывчатку, вспомнить так и не смог, в общем, факт ее существования остался под большим сомнением.
7
Большую часть тех трех месяцев, что прошли после налета на гараж, юные головорезы посвятили проматыванию награбленного, в основном деньги у них уходили на женщин и спиртное. Детективы же тем временем обыскали весь Чикаго и, наконец, прослышали про троих юнцов, которые швыряются большими суммами денег. Копнув поглубже, сыщики установили, что репутация этих ребят оставляет желать лучшего, что семьи их бедны, что они никогда не работали и что единственный способ, которым они могли добыть деньги, – это украсть их. В середине ноября помощник начальника полиции Герман Шуэттлер приказал вызвать Маркса, Ван Дайна и Нейдермайера на допрос, и вот вечером 21 ноября детективы Джон Куинн и Уильям Блэйк застали Маркса за выпивкой в салуне на углу улиц Эдисон и Роско. Как только Куинн положил руку Марксу на плечо и сказал: «Начальник хочет с тобой пообщаться», бандит тут же выхватил два револьвера и открыл огонь. Куинн был убит первым же выстрелом, но Блейк попал Марксу в ногу, после чего Маркс бросил оружие на пол и сдался. Но когда его заперли в участке на Шеффилд-авеню, он принялся бурно протестовать.
«Вы мне ничего не сделаете! – кричал он. – Я всего лишь пристрелил копа! Каждый имеет право пристрелить копа!»
Нейдермайер и Ван Дайн ошивались поблизости от участка в течение нескольких дней после ареста Маркса, вынашивая планы взорвать здание участка и спасти своего дружка. Но они резко пересмотрели свои планы, когда 25 ноября узнали из газет, что Маркс во всем сознался; тогда они сняли комнату напротив участка, и следующие два дня Ван Дайн провел, сидя у окна с ружьем в руках. Он прочел, что полицейские хотят перевести Маркса в штаб полиции, и все ждал, когда Маркс покажется в дверях. Бандит решил застрелить бывшего товарища за то, что тот стал «грязным стукачом».
Вечером 25 ноября Ван Дайн оставил свой пост и, вместе с Рески и Нейдермайером, отправился отсидеться в землянке, заблаговременно вырытой в песчаных дюнах Индианы. Когда его позже спросили, как им удалось выбраться из Чикаго, Ван Дайн с ухмылкой сказал: «Ну, мы прошли через центр города и сели на трамвай до Восточного Чикаго. А дальше пешком». Пока трое бандитов торопились в Индиану, Маркс рассказал полиции и об убежище, поэтому утром 27 ноября десять детективов и полицейских в форме, вооружась
После того как прозвучало с полсотни выстрелов, Рески, Ван Дайн и Нейдермайер выбежали из землянки и, с пистолетом в каждой руке, бросились через дюны в ближайший лесок. Полицейские и фермеры последовали за ними, но, как позже рассказывал Рески, «близко подбегать боялись». Рески был ранен в живот, отстал в лесу от своих товарищей и по рельсам вышел на железнодорожную станцию в Этне, Индиана, где скорчился на скамейке и в таком виде дождался прибытия полиции. Ван Дайн и Нейдермайер отправились в деревню Восточный Толлстон, где обнаружили на запасном пути поезд с гравием, стоявший с разведенными парами в ожидании, пока машинист допьет кофе. Парни залезли в кабину и наставили револьверы на кочегара, а Нейдермайер застрелил тормозного кондуктора, Л.Дж. Сову, который взобрался на тендер и схватил его за руку. «Он хотел отобрать у меня оружие, – рассказывал позже Нейдермайер, – а я злюсь, когда со мной так обращаются».
Бандиты заставили кочегара отцепить локомотив и проехали две мили до поворота на Восточный Ливерпуль, где дальнейшее продвижение оказалось невозможным из-за непереведенной стрелки. Они попытались перевести стрелку вручную, но безуспешно, поэтому им пришлось бросить машину и бежать через участок прерии к кукурузному полю, где они столкнулись с отрядом фермеров, вооруженных дробовиками, и сдались без единого выстрела. Их обезоружили и сдали полиции.
Рески, Нейдермайер и Ван Дайн прибыли обратно в Чикаго на специальном поезде. Помощник начальника полиции Шуттлер планировал вывезти их в изолированный полицейский участок, где детективы могли бы их спокойно допросить, но мэр Картер Харрисон приказал ему доставить арестованных в офис начальника полиции Фрэнсиса О'Нейла. На железнодорожной станции Арчер-авеню бандитов встретили два фургона с полицейскими, которые препроводили их в городское управление, где их уже ждало несколько тысяч зевак. В офисе О'Нейла, переполненном полицейскими, журналистами газет и городскими чиновниками, бандитов ожидал прием, приличествующий более героям или заезжим знаменитостям, а не отпетым головорезам. Их формально представили мэру Харрисону, начальник полиции лично вымыл лицо Ван Дайна, чтобы того можно было сфотографировать, и бандиты гордо улыбались, слушая возбужденную болтовню о своей храбрости и исключительно меткой стрельбе, что особенно касалось Ван Дайна. «Это хороший стрелок, – сказал один из детективов. – Зиммер спрятался за деревом, и то он в него дважды попал».
«Я мог бы убить дюжину человек, – сказал Ван Дайн, – если бы в этом было хоть какое-то удовольствие».
После того как восхищение улеглось, трое парней начали рассказывать о своих преступлениях, хвастливо и с большой гордостью – такое отношение сохранилось у них и на судебных заседаниях, которые начались в январе 1904 года. Особенно Ван Дайн, казалось, воспринимает суд как некое представление, где он – главный герой; он использовал каждую возможность прихвастнуть и на свидетельской скамье бахвалился тем, какой он плохой парень и отчаянный стрелок. На третий день суда он нарисовал, к радости журналистов и зрителей в суде, три могилы, на надгробных камнях которых было написано:
«Здесь покоится пресловутый Гас Маркс, отпетый бандит. Умер 1 марта 1904 года.
Здесь покоится знаменитый стрелок Питер Нейдермайер, 23 года. Умер 1 марта 1904 года.
Здесь покоится кровавый мошенник Харви Ван Дайн, 21 год. Умер со всеми потрохами 1 марта 1904 года».
Пророчество Ван Дайна сбылось во всем, кроме даты. Суд вынес решение о виновности 12 марта 1904 года, и 22 апреля Ван Дайн, Маркс и Нейдермайер были повешены в окружной тюрьме. Рески судили отдельно, он тоже был признан виновным, но его приговорили к пожизненному заключению. Его перевели в Джолье в тот же день, когда его товарищи взошли на эшафот.