Банды Чикаго
Шрифт:
11 февраля 1906 года чикагская «Трибюн» описала Кровавую Максвелл как «самый ужасный округ во всем мире». Там также говорилось:
«Более того. Это самый многонациональный район во всем мире. Такого многообразия людей разных национальностей и образов жизни не найти ни в одном другом районе. Он разделен на дюжины секций, где проживают не только европейцы, но и выходцы из Азии. <...> Это центр преступности всей страны. Самые отъявленные убийцы, разбойники и воры рождались здесь и вырастали в таких количествах, что превысили по численности любой другой район на поверхности земли. Упиваясь свободой, которую они получили из-за недостаточного контроля полиции, воодушевленные криминальными традициями, которые появились в районе до них, они жили больше как животные, а не люди, сотни и тысячи мальчиков и мужчин день за днем и год за годом вели преступный образ жизни.
Множество убийств, сотни перестрелок и вооруженных стычек, тысячи изнасилований, грабежей – таков ежегодный криминальный список этого злачного места, которое
Территория, которая позже стала известна как Кровавая Максвелл, была «криминогенным районом», кишевшим бандитами, головорезами, ворами и другими преступники уже в середине 50-х годов XIX века. Этот район был главной колыбелью чикагской преступности почти три четверти века, хотя был короткий период в 80-х годах, когда полиция под руководством капитана Саймона О'Доннела, работавшего в полицейском участке на Двенадцатой улице, привела район, как писал Джон Дж. Флинн в своей летописи о чикагской полиции, «в состояние, близкое к приличному», заставив преступный мир покориться дубинкам. Но капитана О'Доннела вскоре перевели в другое место, и Кровавая Максвелл сразу же вернулась в прежнее состояние. Шесть лет после пожара 1871 года основное население района составляли ирландцы, и бандиты унаследовали все воинственные черты этой нации; жизнь в Кровавой Максвелл была сплошной непрерывной битвой. Характерной чертой местных жителей было самостоятельное решение всех проблем; ирландские бандиты старой закалки не прибегали к помощи, за исключением тех случаев, когда их атаковала полиция или другая банда, намного превосходящая по численности. Они начали собираться в банды, чтобы суметь противостоять угрозе переполнения района в 70-х и 80-х годах XIX века немцами и евреями; бандиты немецкой и еврейской национальности в ответ объединялись для самообороны, так же как это делали другие. За несколько лет расовые и национальные черты переплелись, но иногда корни вносили небольшие различия. Существовали банды, в которых были люди из дюжины стран. Но до конца 90-х годов XIX века превосходство оставалось за ирландцами.
Самой опасной из всех банд Кровавой Максвелл в последние пятнадцать лет XIX века была банда с Джонсон-стрит, лидером которой был Бафф Хиггинс, его помощниками были Кровавый Гери и Джонни Мортелл; банда с Генри-стрит, которая однажды, под руководством ужасного Криса Мерри, впоследствии повешенного за то, что запинал свою жену, которая была инвалидом, до смерти, однажды устроила двухчасовую перестрелку с отрядом полицейских; группировка Мортелла – Макгроу во главе с Биллом Мортеллом, который получил долгий тюремный срок, и Джеком Макгроу, который завязал и стал вести мирную жизнь преуспевающего каменщика; и банда Макгенов, которой руководили Джимми Макген, у которого была только одна нога, что не мешало ему быть крайне проворным, и его пять сыновей. Макген и его бандитское потомство были удачливыми ворами на протяжении многих лет. В 1903 году, когда семейка попала под обозрение чикагской «Джорнал», один из сыновей был в исправительной колонии, другой в исправительном доме, третий в тюрьме округа Кук, четвертый тоже где-то сидел, а пятого отец убил в пьяной драке.
Не менее важной, хотя и в другой области, была необычная банда воров, широко известная как банда Вейсс, или банда Байт, которая появилась в 1866 году, когда шесть сыновей и две дочери вдовы Маргарет Вейсс с Максвелл-стрит, переженившись, породнились с семьей Ренич, состоящей из десяти дочерей и двух сыновей. Дети от этих браков вновь переженились друг с другом, и к концу 90-х годов XIX века все родственники образовали клан более ста человек, каждый из которых, по данным полиции, был преступником и приблизительно двадцать из которых попали в тюрьму. Много лет главным штабом банды был отдельный дом на Купер-стрит в Лэйк-Вью, из которого полиция многократно вывозила краденые вещи. Номинально лидерами группировки в 90-х годах были Джордж и Мэри Миллер, но мозгами этой банды была сестра миссис Ренич, Ева Гуслер, больше известная как Ева Корова, которая была самой профессиональной карманницей и магазинной воровкой, которая когда-либо жила в Чикаго. Ева Корова планировала и разрабатывала все криминальные дела, в которых участвовала банда, а также обучала воровать детей, едва они начинали ходить. Один из необычных способов использования детей в магазинных кражах открыли в 1903 году, когда полиция арестовала Мэри Бостон и ее пятилетнюю племянницу в магазине. На миссис Бостон было очень широкое длинное платье с большими карманами, пришитыми изнутри, и она медленно двигалась по магазину, а маленькая девочка передвигалась вместе с ней под юбкой. Когда женщина видела вещь, которую она хотела украсть, она незаметно скидывала ее с прилавка, а ребенок поднимал ее и клал в один из карманов.
Криминалисты, которые допрашивали Криса Мерри, когда тот оказался за решеткой, описали его как «самый отборный цветок на поле преступности».
Официально Мерри был розничным торговцем, но фургон, который он водил по Кровавой Максвелл, был не более чем контейнером для складирования краденого и средством для бегства. Банда Генри-стрит, воодушевленная своими успехами и страхом, который она вызвала в окрестностях, стала самой удачливой преступной группировкой района; Мерри и его люди часто проходили по улицам Максвелл и Холстед средь бела дня, открыто хватая все, что им понравится, из магазинов и с выносных прилавков, и бросали добычу в фургон торговца. Больше всего почему-то банду привлекал «шелк» – под этим словом подразумевалось все, что можно было найти в портновской лавке, – пуговицы, нитки, лоскуты, отделочные материалы, даже швейные машины и утюги. Мерри также приписывают внедрение, по крайней мере на Максвелл-стрит, способа грабить, известного под названием «с ноги», каким позже с таким успехом пользовался Джон Диллинджер и многие другие известные преступники. Фургон Мерри с полдюжиной гангстеров подъезжал к предварительно выбранному магазину, один человек оставался в фургоне с вожжами в руках, двое – на тротуаре с револьверами, отпугивая прохожих и высматривая полицию, а Мерри выбивал ногой дверь магазина, откуда вслед за этим быстро вытаскивалось все, что попадалось под руку. После этого грабители скрывались от преследования в фургоне, точно так же, как позже это делал Диллинджер в автомобиле.
Типичным порождением Кровавой Максвелл был Бафф Хиггинс. Ни единого дня в своей жизни он не работал, а жил только на средства, которые добывались кражами и грабежами, а все свободное от этих занятий время проводил в салунах и борделях. Он жил чуть раньше, чем Мерри, и никогда не имел такой репутации бойца, как Крис-троглодит, но полиция в свое время считала его самым опасным преступником района. Среди старожилов Максвелл-стрит до сих пор бытуют легенды о его деяниях, но несколько хорошо знавших его человек в 1906 году заявили журналисту из «Трибюн», что «в душе он был сущим трусом и преуспел на поприще негодяя только благодаря своей готовности применить револьвер, когда дела шли плохо». Он всегда носил с собой два ствола и стрелял превосходно.
Хиггинс родился в Ирландии в 1871 году; в Соединенные Штаты его привезли родители, когда ему было два года. В 1874 году семья его переехала в Чикаго и поселилась на Джонсон-стрит, в районе Максвелл. Бафф несколько лет ходил в школу Уолш и в начале 80-х годов XIX века стал одним из вожаков «ирландцев» и водил этих малолетних головорезов в походы против «цыган». В возрасте тринадцати лет он бросил школу и сколотил банду мальчишек, которые били стекла, грабили лотки с фруктами, забрасывали камнями уличных торговцев и доставали коммерсантов. К пятнадцати годам Бафф Хиггинс был уже законченным вором и завсегдатаем салунов и борделей, а к восемнадцати стал признанным вожаком банды Джонсон-стрит. Королем гангстеров Джонсон-стрит пробыл около пяти лет, совершив бесчисленное количество ограблений, убив, как минимум, двоих и ранив еще с полдюжины человек, в том числе двух или трех полицейских. Его часто арестовывали, но торговцы и прочие его жертвы отказывались свидетельствовать против него из страха мести со стороны его товарищей по банде. Так что серьезных проблем у него не возникало вплоть до утра 3 сентября 1893 года, когда он вломился в дом Питера Маккуи на Джонсон-стрит, 153. С ним были Кровавый Гери и Джонни Мортелл, «выдающаяся личность», приговоренная в 1880 году к пожизненному заключению за убийство полицейского, но помилованная два года спустя Государственной комиссией по помилованиям.
Обшарив весь остальной дом и плотно набив мешок, эта троица вошла в спальню Маккуи. И в тот момент, когда Хиггинс запихивал в мешок пару брюк, Маккуи вдруг проснулся и резко выскочил из постели. Хиггинс не раздумывая выстрелил в него, после ожесточенной схватки с отрядом полиции грабители были арестованы. Гери и Мортелл попали за решетку, а Хиггинса признали виновным в убийстве первой степени. 23 марта, в возрасте двадцати двух лет, он был повешен в тюрьме округа Кук.
Повешение Баффа Хиггинса