Банк
Шрифт:
Гейб заморгал и только тогда наконец заметил Финна.
– Ты что здесь делаешь? Я думал, ты на тренировке, – воскликнул тот.
– Пораньше закончили, Финни.
– Тогда снимай этот чёртов шлем!
Но едва Гейб стащил шлем, у него из-за уха выпали свёрнутые в трубочку купюры. И, судя по всему, немало.
– Это ещё что? – Я подхватил их на лету.
Гейб медленно, по одной, сбросил бутсы и с грохотом осел на пол, судорожно подёргивая пальцами в грязных носках.
Финн с хрустом размял пальцы.
– Это ведь очередные вклады, верно, Гейб?
Гейб
– Тебе стоит записывать, кто сколько дал, – вмешалась Эмили, косясь на деньги у меня в руках.
Гейб, подмигнув ей, постучал пальцем по виску.
– Всётуточки.
– Бойся, очень бойся [3] , – ухмыльнулась Эмили, поймав мой взгляд.
Она была права. Мы имели дело вовсе не с Эйнштейном. И даже не с дальним родственником Эйнштейна. Послужной список Гейба во всём, кроме собственного бытия и хёрлинга, представлял собой одну сплошную катастрофу. Впрочем, кого я обманываю: с бытием у него тоже бывали проблемы. И мы сильно сомневались, что он способен удержать в голове кучу информации по вкладам. Чудо, если хоть сейчас что-нибудь вспомнит.
3
Культовая фраза из фильма ужасов Д. Кроненберга «Муха», ставшая также названием одного из томов детского цикла «Ужастики» РЛ.Стайна.
– Колись, кому ты что впарил!
– Зря тратишь время. Он отрубился, – хмыкнула Эмили. Гейбуже мирно похрапывал.
– Эй, придурок! Очнись! – Финн отвесил ему пощёчину.
Ноль реакции.
Стиснув зубы, ударил кулаком в плечо.
Тот же результат.
Тогда Финн, согнувшись в три погибели, заорал прямо Гейбу в ухо:
– ОЧНИСЬ! Объясни хоть что-нибудь!
Ресницы Гейба дрогнули.
– Кля.
– Он что-то сказал? – оживился я.
– Может, кря? – пожала плечами Эмили.
– Кля, – бормотал Гейб, устраиваясь поудобнее. – Кля… кля… кля… кля… кля… к… к… м-м-м… кля.
Эмили прикрыла уши.
– Заткните его кто-нибудь… пожалуйста.
Гейб вздрогнул и, не открывая глаз, лениво протянул в её сторону руку, словно пытаясь ухватить что-то проплывающее мимо.
– Кля… к… к…
– Убери от меня свои грязные лапы! – взвизгнула Эмили, пытаясь его отпихнуть.
Но Гейб, даже вырубившись, продолжал тянуться в том же направлении.
– Тьфу, блин, как от него уксусом несёт. – Эмили зажала нос. – Как в дешёвой забегаловке на углу.
– В забегаловке? Вот оно что. – Финн щёлкнул пальцами и сделал несколько танцевальных па. – Я его раскусил!
Гейб громко рыгнул.
– Мерзкое животное, – прошипела Эмили и, прикрыв рукой нос и рот, забилась в противоположный угол комнаты.
– Клярбургер. Гейбов любимый, – пояснил Финн. – Бургер с котлетой в кляре и чипсы, по два евро порция.
– Всё равно не врубаюсь, – нервно выдохнула Эмили.
– Я тоже. – Коби поскрёб затылок. – Какое отношение это имеет к вкладам?
– Да бросьте, парни! Клярбургер по два евро. Это и есть ставка, – перевёл Финн. – Вот только неужто два евро в месяц?
– Сделка века, – скривился я. За таким народ в очередь не выстроится. Нет, тут явно что-то другое.
– Может, два евро за каждый вклад? – предположил Коби.
– Гейб! – рявкнул Финн. – Ты меня слышишь? Два евро за вклад? Или как?
Но Гейб уже валялся на полу в позе морской звезды. Финн легонько стукнул его по голени. Гейб с широченной шутовской улыбкой выбросил вверх руку с вяло отставленным большим пальцем, потом свернулся калачиком и засопел.
Эмили закатила глаза:
– По-моему, клярбургер – это его мозги.
– Пап, интернет опять отрубился! – По совету Пабло я решил зарегистрироваться в пилотной версии «Салочек», но никак не мог соединиться с сетью.
Папа проворчал, что поглядит роутер, только чуть позже, и снова уткнулся в телевизор.
Но меня так просто не возьмёшь.
– На роутер я уже глянул: куча мигающих оранжевых лампочек. Это не к добру.
– Можно мне хоть раз спокойно посмотреть гольф? Потом позвоню провайдеру.
– Мне сейчас надо. Для домашки, – соврал я.
Папа не отвечал, полностью сосредоточившись на восемнадцатой лунке.
– Пап?
И тут его прорвало:
– Нет интернета, Люк? Нет – и не будет! Никакого больше интернета, понял?
– Но… почему? – смущённо переспросил я.
– Мы закрыли счёт. С деньгами совсем туго. А теперь будь добр, отвали. – И он выскочил из комнаты, хлопнув дверью.
– Блин, – пробормотал я себе под нос, пытаясь понять, что, чёрт возьми, произошло. Это мама у нас горячая голова, а папа всегда был редкостным флегмой. Даже и не вспомню, когда он в последний раз терял самообладание.
Я протопал наверх, а пять минут спустя уже сидел в туалете, подрубившись к роутеру мистера Капура, нашего ближайшего соседа, категорического невежды в вопросах кибербезопасности. Как и предполагалось, для взлома пароля мне потребовались всего две попытки. Правда, имелось и одно незначительное неудобство: достучаться до сети Капура можно было только из туалета.
На этот раз я добрался до страницы регистрации, но потом связь снова оборвалась. Тут я сдался, поскольку уже успел отсидеть задницу.
Ладно, поговорю с папой, но только когда он немного придёт в себя. Правда, в последнее время он всё больше слоняется по дому без дела, словно незваный гость. Даже в контору не ходит. Можно подумать, он под домашним арестом.
Я знал, что с тех пор, как маме урезали часы в больнице, дела у нас идут не лучшим образом. Но крики и хлопанье дверьми? Это уже просто смешно.
8. Пэдди Тарантино
Я потёр глаза, пытаясь прогнать сон. Выстраданную попытку отлежаться в субботу – первую за пару тысячелетий, когда у нас не было матча, – прервала трель мобильника. Он звонил снова и снова, пока я наконец не понял, что больше не могу его игнорировать.