Банки и Деньги
Шрифт:
Оценка общего вывоза капитала из России в 1990-е годы затруднена из-за неполноты статистических данных (особенно до 1996 года), отсутствием реального учета разрешенного вывоза капитала и другими факторами. Более или менее точные агрегированные оценки масштабов бегства капиталов из России во второй половине 1990-х годов, составленные на основе данных платежного баланса, устойчиво дает величину порядка 30 % экспорта или $20–25 млрд. в год.
Следует заметить, что бегство капитала имеет сложную целевую композицию, и отнюдь не сводится к трансформации средств из собственности предприятий в личную собственность их владельцев и менеджеров. Часть вывоза капитала представляла собой вывод ликвидных активов из страны для уклонения от налогообложения и создания возможности расчетов за рубежом. Неплатежи между предприятиями внутри страны, которые в 1990-е годы были обыденным
Капитал, разумеется, вывозился из страны не чемоданами, набитыми свободно конвертируемой валютой, хотя, как рассказывают таможенники, в их жизни встречались и такие курьезы, а посредством безналичных расчетов, которые проводили российские банки, имевшие генеральную лицензию. Эти операции были возможны только при наличии у банка отношений партнерства с зарубежными банками. В некотором смысле это был совместный бизнес, при котором каждый участник трансграничных переводов имел свою выгоду. Как только в российский банк на счет какого-нибудь из его клиентов поступал солидный платеж в иностранной валюте, эти средства по поручению клиента при помощи серии электронных проводок зачислялись на корреспондентские счета зарубежных банков, а те, содрав за это комиссионные, направляли их в учрежденные с участием выгодоприобретателя оффшорные компании. Как правило, при транзите использовалось несколько комбинаций, главной целью которых было запутать следы, чтобы не было понятно, откуда происходит изначальная сумма. Эти операции позволяли клиентам российских банков занижать выплаты налогов, а также легализовать на Западе значительные капиталы.
В 1999 г. в США разразился громкий скандал. Правоохранительные органы обвинили крупнейший в стране банк — Bank of New-York в пособничестве в отмывании "грязных" денег из России. Среди клиентов BoNY, использовавших различные схемы вывода денег из России, были названы не только малоизвестные, но и вполне респектабельные кредитные организации, входившие в первую двадцатку крупнейших российских банков. Дело BoNY началось с того, что в августе 1998 г. МВД РФ направило ФБР США просьбу помочь отследить $300 тыс., выплаченных в качестве выкупа за похищенного российского гражданина Эдуарда Олевинского. ФБР выяснило, что эти деньги были переведены в BoNY на счет компании BECS International LLC, которой управлял российский эмигрант Питер Берлин, а оттуда транзитом через счет офшорного банка — в один из российских комбанков. Потом сотрудник службы наблюдения Republic National Bank of New York сообщил в бюро о необычных телеграфных переводах средств на счет и со счета компании Benex Int., которой также руководил г-н Берлин. ФБР начало официальное расследование и выяснило, в частности, что г-н Берлин женат на вице-президенте BoNY по Восточной Европе Люси Эдвардс. Для BoNY дело закончилось штрафом в $14 млн.
Хотя разделить объемы вывоза капитала по целям: криминальным или экономически целесообразным, — не представляется возможным, остаются вопросы политического и морально-этического характера. Дело в том, что за каждым долларом в фиктивной российской фирме (на сленге называется "мартышка") и оффшорном предприятии-ширме стоял не только новоиспеченный русский миллионер, но и чья-то невыплаченная зарплата и пенсия. Кто-то в России умер, потому что не на что было купить лекарство, кто-то не захотел жить от отчаяния, кто-то принял предложение торговцев людьми и поехал на заработки за границу.
Существует Венская конвенция, которая допускает, что если кто-то получает деньги от торговли наркотиками и кладет эти средства на счет в какой-то банк, то счет этот следует немедленно заморозить и конфисковать, поскольку это — доходы от международного признанного нелегального бизнеса. А если пытаться выяснить нарушения закона в нефтяной или алюминиевой промышленности, то надо шаг за шагом выявлять, где нарушен закон. Надо документально подтвердить, что владелец предприятия и его менеджеры забрали деньги у предприятия, не перечислили средства в пенсионный фонд и на индексацию зарплаты, что, может быть, рабочим даже угрожали, чтобы отобрать у них акции предприятия. Так что это целиком и полностью другое уголовное дело, которое надо расследовать не один год. Поскольку это очень сложно, постольку международное сообщество не признает незаконный вывоз капитала в качестве уголовно наказуемого деяния.
В 1992 г. российские коммерческие банки получили уникальную возможность для расширения клиентской базы. В этот год в России было создано порядка 190 тыс. малых предприятий — в 1,4 раза больше, чем за 1991 год. Этот факт имел отнюдь не феноменальный характер, так как для многих социальных категорий населения предпринимательская деятельность становилась единственным способом выживания. В начале 1990-х годов вся страна превратилась в один огромный учебный класс по обучению азам предпринимательской деятельности. Естественно, что процесс обретения новых профессиональных знаний и навыков (экономиста, бухгалтера, юриста, менеджера и т. д.) протекал не столько в стенах учебных заведений, сколько по ходу трудовой деятельности и шире — по ходу жизнедеятельности каждого человека. По имеющимся оценкам, в 1990-е годы 40 % занятого населения сменили профессию. Социолог Клара Сабирьянова, исследовавшая этот процесс, назвала его "великой реаллокацией человеческого капитала".
Обязательным условием государственной налоговой регистрации малого предприятия было наличие у него расчетного счета, открыть который было не так-то просто. Сложилась парадоксальная ситуация, когда банки выбирали клиентов, а не наоборот. Крупные банки с раскрученным брендом, зачастую, отказывались от обслуживания "невыгодной" клиентуры. Под этим термином подразумевались убыточные и малорентабельные предприятия, малые бюджетные организации, мелкие частные и коллективные предприятия. Повышенный спрос на банковские услуги позволял даже самым мелким банкам с мизерным уставным фондом получать стабильно-высокие доходы за счет расчетно-кассового обслуживания, конверсионных (валютно-обменных) операций, инкассации, операций по учету векселей, купле-продаже ценных бумаг, аренде сейфовых и депозитных ячеек, денежных переводов, а также злоупотребления "обналичкой".
По состоянию на 1 января 1993 г. в России было зарегистрировано 950 тыс. новых хозяйственных формирований, в том числе 400 тыс. товариществ, 200 тыс. частных и индивидуальных предприятий, 150 тыс. кооперативов, 100 тыс. акционерных обществ, 12 тыс. ассоциаций, концернов, консорциумов. На предприятиях "нового бизнеса" нашли себе работу 16 млн. человек, или 22 % от общей численности занятых в экономике России. Две трети коммерческих структур действовали в сфере малого бизнеса, в основном, мелкооптовой и розничной торговли.
Остановку производства и падение потребительского платежеспособного спроса торговое малое предпринимательство активно компенсировало импортом товаров, хотя и не очень качественных (продукции китайского и турецкого производства), но пользовавшихся ажиотажным спросом у российского потребителя. Быстрая оборачиваемость мелких торговых капиталов превращала их в капиталы средних размеров. Более того, мелкая торговля быстро реагировала на нарастающую социально-экономическую дифференциацию российского общества, группируясь в нишах обслуживания массовых потребителей и потребителей с высоким уровнем доходов. Достаточно быстро рядом с мелкими торговыми палатками стали возникать элитные магазины.
Спрос на дешевый импорт порождал соответствующее предложение. В стране началось, а в 1993 г. набрало силу массовое "челночное" движение, в котором приняли участие миллионы высококвалифицированных рабочих, инженеров, научных сотрудников и уволенных в запас военнослужащих. Они направлялись в приграничные страны: на севере — в Финляндию; на западе — в Польшу; на юге — в Турцию; на востоке — в Китай, — чтобы продать на тамошних блошиных рынках, что они смогли привезти с собой из России, а на полученную выручку закупить предметы ширпотреба для продажи в России. Челночный бизнес вопреки общепринятому представлению о нем — это не розничная, а мелкая оптовая торговля. Запыленный баул, обмотанный скотчем, — основная учетная единица челночного бизнеса. Оборот одного торговца-челнока может значительно варьироваться от того, есть ли у "челнока" или его компаньонов по бизнесу торговые площади, а также от сезона и везения. В среднем с одного баула удается выручить $2–3 тыс. с учетом средней его вместимости 100 кг. По подсчетам самих челноков, при торговой площади два-три контейнера за сезон (в зависимости от товара) можно выручить от $70 тыс. до $500 тыс. (но чаще не более $200 тыс.). Ежегодно, с 1993 г. по 1996 г. только в Стамбул за турецкими товарами из России прибывали около 3 млн. человек. По некоторым оценкам в 1996 г. общий оборот "челночной" торговли превысил $15 млрд. Посредством доставленных на горбах "челноков" товаров в 1990-е годы одевалась и обувалась вся Россия.