Банки и Деньги
Шрифт:
Платежный кризис разрастался. Мало кто из руководителей предприятий и организаций заботился о финансовой и платежной дисциплине. И проблема заключалась не только в алчности и стремлении к наживе, — в чем в то время и позднее представители власти справедливо упрекали нарождающихся капиталистов, призывая их "делиться" с государством, — но и в том, что платежная система страны была ненадежной. Неуплата налогов и задержки с выплатой зарплаты приобрели массовый характер.
Фабрики Гознака не успевали физически покрывать спрос населения и хозяйствующих субъектов в наличных деньгах. Возник феномен двойных цен, когда один и тот же товар за наличные стоил на 10–15 % дешевле, чем по безналу. Именно это обстоятельство, с одной стороны, стало причиной появления в России колоссального по объему операций, полулегального, бизнеса по обналичиванию денежных средств. С другой — сделало "обналичку" одним из главных
Ныне действующие в Российской Федерации нормативные акты, регулирующие налично-денежное обращение, по-прежнему базируются все на том же указе N 622. В качестве примера можно назвать письмо Московского ГТУ Банка России N 26-13-4-16/40598 от 19.06.2006 г. В документе вновь повторяется, что предприятия, "имеющие постоянную денежную выручку, по согласованию с обслуживающим их банком могут расходовать ее на оплату труда и выплаты социально-трудовых льгот, закупку сельскохозяйственной продукции, скупку тары и вещей у населения". Кстати, именно положение данного документа, разрешающее обналичивание денег на закупку сельскохозяйственной продукции (еще одно напоминание о начале девяностых годов, когда многие предприятия вынуждены были сами покупать продукты для своих сотрудников за наличные деньги) и в настоящее время один из самых распространенных предлогов для обналичивания денег. Похоже, чиновникам из Центробанка не приходит в голову, что нормативную базу можно менять в соответствии с изменениями экономических условий.
Е.Т. Гайдар в своей книге "Дни поражений и побед" (М.: Вагриус.2002) возложил вину за провал первой попытки финансовой стабилизации на В.В. Геращенко. Вот, что он пишет по этому поводу:
"Видимо, это была самая серьезная из ошибок, которые я допустил в 1992 году… Геращенко действительно довольно быстро показал себя квалифицированным управленцем, сильным организатором. Банк при нем стал работать намного более четко, слаженно, снизились сроки прохождения платежных документов. Но все это перекрывалось одним фундаментальным негативным фактом: Виктор Владимирович категорически не был готов понять аксиомы банковского управления экономикой в условиях инфляционного кризиса. Он был искренне уверен в том, что, увеличивая темпы роста денежной массы с помощью эмиссии, можно поправить положение в экономике… Я спорил с ним, приводил контраргументы, доказывал порочность подобной политики, доказывал общеизвестное… Но переубедить человека, у которого сложились твердые, укоренившиеся представления о взаимосвязях в рыночной экономике, так и не сумел".
Представляется, что такие обвинения малообоснованны. Хотя В.В.Геращенко в то время был сторонником проведения более мягкой, чем Е.Т.Гайдар денежно-кредитной политики и изображался в прессе злым гением российских экономических реформ, все ключевые решения об эмиссионном финансировании были приняты до середины июля 1992 г., т. е. до его назначения. Массовая неплатежеспособность предприятий заставила Президента Б.Н.Ельцина и руководство Центрального банка выбирать между продолжением жесткой "монетаристской" политики любой ценой, вплоть до остановки многих отраслей производства, или принимать меры откровенно инфляционной направленности для поддержки инвестиционного и потребительского спроса и деловой активности.
Для ликвидации кризиса неплатежей В.В.Геращенко использовал советский опыт. В советскую эпоху в структуре Госбанка СССР существовало бюро взаимных расчетов, суть деятельности которого заключалась в следующем: в конце года все предприятия предоставляли информацию о своей дебиторской и кредиторской задолженности отраслевым министерствам. Те, в свою очередь, все эти данные группировали и передавали в Госбанк СССР. В Госбанке информация обрабатывалась, и взаимные задолженности погашались. Все это нормально работало до перехода на двухуровневую банковскую систему, когда Центральный банк стал отдельной структурой, а коммерческие банки стали существовать обособленно — и, как результат, возникшая в силу экономического кризиса проблема взаимных задолженностей стала только усугубляться. К примеру, два предприятия обслуживаются в разных банках, у них взаимная задолженность. Если каждый из них придет в свой банк с платежным
28 июля 1992 г. Центральный банк направил во все кредитные организации и государственные учреждения телеграмму N166-92 "Об улучшении состояния расчетов между государственными предприятиями и организациями". В документе содержалось указание расчетно-кассовым центрам Центрального банка и коммерческим банкам провести единовременную оплату "расчетных документов по их платежам за товары, услуги, выполненные работы, находящихся в картотеке 2 по состоянию на первое июля, с последующим предоставлением этим предприятиям и организациям при необходимости кредита на завершение расчетов".
В демократических кругах российского общества телеграмма Центробанка N166-92 вызвала замешательство. Пожалуй, самой эмоциональной была реакция председателя подкомитета Верховного Совета РСФСР по приватизации, сопредседателя Республиканской партии П.С.Филиппова. 1 августа он выступил по петербургскому телевидению с обращением "К гражданам России, к народным депутатам, к президенту", в котором в предельно острой форме представил неизбежные последствия этого мероприятия:
"Молодая российская демократия в смертельной опасности! Под угрозой экономическая реформа в нашей стране. Надежда россиян на то, что они когда-нибудь будут жить так, как живут граждане в странах Запада, могут никогда не сбыться. То, что год назад не удалось сделать с помощью танков, сегодня может быть сделано с помощью банков. Что заставляет меня говорить эти тревожные слова? 28 июля исполняющий обязанности председателя ЦБР Геращенко разослал телеграмму по местным расчетным центрам банка, в соответствии с которой государство собирается оплатить все долги государственных предприятий. Это означает не только нарушение указа президента о нормализации расчетных отношений в народном хозяйстве, но и нарушение обязательств перед Парижским клубом, — объединением кредиторов России, — заявившим, что он согласен на отсрочку выплаты российских долгов, если Россия будет выполнять свои обязательства по проведению экономической реформы, по стабилизации финансового обращения в нашей стране".
В результате проведенного в августе 1992 г. зачета реальная денежная масса в стране удвоилась; масштабы кризиса неплатежей существенно сократились; рубль "упал" за второе полугодие 1992 г. в 4 раза. Темпы инфляции удвоились (26.1 % в ноябре), однако с другой стороны, осенний подъем промышленного производства оказался достаточно энергичным, что смягчило последствия глубокого весеннего спада. Падение производства было приостановлено, частично восстановлены оборотные средства у предприятий, сокращена задолженность по платежам. В IV квартале 1992 года падение промышленного производства замедлилось на отметке минус 22,9 %, в то время как в III квартале оно достигло минуса 24,8 % к аналогичному периоду 1991 года. Расплачиваться за это пришлось ростом инфляция. Этому способствовали и высокие закупочные цены на зерно нового урожая и очередное повышение цен на нефть и газ, которые вновь подстегнули ценовую динамику. За IV квартал 1992 года среднемесячный темп прироста как оптовых, так и потребительских цен возрос до 25 %, в то время как в III квартале он составлял только 11–15 %. Но в дальнейшем спад производства продолжился. Лавинообразное разрушение хозяйственных связей, падение договорной дисциплины, ухудшение финансового положения предприятий еще больше усугубили положение в реальном секторе экономики и подстегнули инфляционные тенденции.
К октябрю 1992 года число коммерческих банков в стране превышало 1600, а количество их филиалов приближалось к 2800, причем на долю 70 % (по количеству) коммерческих банков приходилось только 17 % суммарной величины объявленного уставного фонда. Высокая инфляция давала банковскому сектору ряд сравнительных преимуществ перед другими хозяйствующими субъектами:
1) возможность установления завышенных процентных ставок по кредитам в условиях инфляционных ожиданий и сравнительно меньших ставок по
привлеченным средствам это позволяло доводить уровень процентной маржи до 30–40 %;
2) постоянный рост курса доллара по отношению к рублю, являющийся одной из составляющих инфляционного процесса, приносил сверхприбыли на курсовой разнице и валютообменных операциях;
3) инфляционное обесценение невозвращенных ссуд в условиях роста номинальной валюты баланса позволяло безболезненно производить списание просроченных ссуд;
4) импортная ориентация экономики стимулировала высокодоходное коммерческое кредитование торгового оборота в оптовой торговле.