Банкир
Шрифт:
Спросил только:
— Может, чего желаете?
— Большую чашку кофе. Очень крепкий.
— Есть «Нескафе Голд». Только для солидных клиентов.
— Все равно. Только — крепкий и горячий.
— Сделаем. Когда нести?
— Сейчас.
— Извините… Но чашки у нас только маленькие… Ничего, если в стакане? С подстаканником?
— Хоть в ведре. Очень крепкий и очень горячий. Да, и три пачки «Кэмела». — Мужчина подумал, добавил:
— Лучше — четыре.
— Будет исполнено.
Мозг проводника работал, будто калькулятор… Так, за очень крепкий кофе он содрал бы с клиента десятку, не меньше… Четыре пачки сигарет — это по червончику… Ловкий парень…
Уже из своих трех сотен, считай, червончик «зелени» вернул… Но не успел проводник попереживать по этому поводу, мужчина извлек откуда-то из кармана новенький синий «полтинник», протянул:
— И — побыстрее.
— Да я мигом!
Проводник и вправду метнулся в свое купе, как кот от дворняги! Нет, сегодня «маза» точно пошла! Только бы бригадир в самом деле не заявился…
Делиться с ним — никакого кайфа. Вообще-то считалось, что бригада работает «на один карман», а все же каждый тянул к себе кто сколько мог… Да и бригадир — мужчинка не ветром приправленный: у него как чутье… Ладно, отстегнуть ему полета «зелени» — за глаза!.. А может, он и вообще не пойдет никуда после вчерашнего… с утра был — страшнее ядерной войны! На него как найдет — три дня квасит, как зверь, Машку-буфетчицу харит так, что весь бригадирский вагон дрожмя дрожит, потом — неделю лечится… Врастяг, да все больше коньячком…
Во, идея! Надо к нему с «конинкой» и подгрести, тогда точно — ни на какие инспекции его не потянет… А контролеры — те вообще по зимне-весенней поре не ходят: нет у «провожалы» навара и контролеру отстегнуть нечего — чего ж им зря ходить?..
Уже заливая шесть ложек кофе крутым кипятком, проводник подумал: да как же он спать после такого сможет?.. А фиг с ним, у этих — свои причуды. «Местечка для мастера не найдется?» Если где ему давно место, этому «мастеру», так на кладбище… Проводник слишком долго работал на поездах, чтобы не уметь распознавать людей. Это был волк. Да и пусть друг друга мочат. Воздух чище будет. Его дело — кофеек вскипятить, а там — хоть топись в нем.
Герман закрылся в купе. Для верности не только опустил «флажок», но и примкнул ручку купе к скобе «кандалами». Подождал несколько минут, пока кофе чуть остынет, выпил весь стакан в несколько глотков, приставил емкость к стене и сам прильнул ухом к донышку. Стакан, понятно, не миска, да и поезд трясло, громыхало на стыках… И все же отдельные слова он различал…
— Слушай, Дорохов… Так чего ты не остался? — спросила Лена, когда проводник удалился.
— Где? — не сразу понял я.
— На сверхсрочную. Или — в училище бы пошел…
— Я так и планировал сначала. Но… Мама заболела. Тяжело. Отец написал письмо, просил вернуться… Подумал я… Короче, когда дембель подвалил, уволился, вернулся в Москву. Вообще-то я был уверен, что временно, но сложилось иначе. По приезде — восстановился на факультете…
— …и снова — «номера, конкурсы, концерты»?
— Нет. Во-первых, повзрослел. Стал старше своих сокурсников и по возрасту и по… Теперь называют «ментальностью», а вообще-то это просто ощущение жизни.
Ее непредсказуемости, величайшей ценности и… конечности земного пути. Ну, ты понимаешь…
— Понимаю…
— Сначала-то я полагал, что задержусь ненадолго, но мама действительно заболела серьезно… Во мне она души не чаяла, я был поздний ребенок, да и отца не хотел оставлять в такой ситуации: он разрывался между работой и домом.
Впрочем, не все было так гладко. Я ведь уходил мальчишкой-шалопаем, а вернулся мужчиной. Отец мой по характеру был крут и суров, ну а я, как выяснилось, — в него…
— А по тебе — не скажешь…
— Разве?
— Вообще-то… Да.
— Характер — это нечто скрытое. Как говаривал кто-то из знаменитых, это как белье: необходимо иметь, но совсем не обязательно демонстрировать.
— Это точно. Демонстративный характер — у психопатов и истериков.
— У них его вообще нет. Просто они демонстрацией защищаются от мира. У каждого — свой способ, все мы в кого-то играем, чтобы охранить свой внутренний мир, свое я, то, что есть в нас хорошего… Каждый надевает ту маску, которая наиболее принята в твоем непосредственном окружении.
— Да? И кого же играешь ты?
— Как все: сильного человека. Девушка задумалась, спросила:
— Дор… А кто действительно скрывается за этой маской?.. Теперь — черед задуматься мне.
— Еще более сильный человек, — отвечаю.
— Излишней скромностью ты не страдаешь…
— Скромность украшает только тех, кто иных достоинств не имеет.
— Ay тебя они есть?
— Я надеюсь.
— Вот и я надеюсь. Знаешь, при всей твоей самоуверенности…
— Милая барышня, не путай самоуверенность и уверенность в себе, в своих силах. Во втором случае — это просто правильная, адекватная самооценка, без нее невозможна реализация человека вообще и мужчины — в особенности. Для определенных мужчин слова «сделать» и «выжить» являются синонимами. Тем более с годами все больше убеждаешься — жизнь, даже если длится сто лет, коротка и сачкануть в ней не удастся никому…
— Почему?.. Для некоторых это вообще — стиль жизни…
— Да? Ну и кого они, в конце концов, обманут, кроме самих себя?
— Бога.
— Бога обмануть нельзя. А попытки люди не оставляют, за что и платят.
Сами, еще в этом мире.
— Дор… А ты — принципиальный человек?
— Да. В вопросах серьезных — да. Не терплю всего, что не любят большинство людей: бесчеловечность, непорядочность, трусость…
— А предательство?..
— Предательство — это даже не качество, это изъян психики, вроде шизофрении. Очень тяжелый изъян, опасный. И для самого больного, и для окружающих.