Банкир
Шрифт:
Готовьтесь! Будем веселиться… — обратилась она к охранникам. — А теперь — оставьте нас. Вдвоем. И — этого вынесите. Как говорится — накормить, напоить и спать уложить. Да, штаны ему смените, а то сопреет в мокрых ненароком, ни одной тетке — даром не нужен… А женское счастье, как в песне поется, — был бы милый рядом… А с неработающим «прибором» это уже не милый будет, а бревно!
Охрана с пленным исчезла за секунду.
— Ну и что скажешь?.. — спрашивает меня Галина.
— Круто.
— Да не о том речь. Братанки Бехтерева против «Хозяйства „Первомайское“ — как куча мышей против своры котов. Согласен?
— Да.
— А твои люди?
— Профи — не много, да и если Кришна…
— Понятно. «Звоночек» в этот самый Замок уйдет раньше, чем ты трубку положишь.
— Именно.
— Слушай, а может, тебя обменять? На Ленку? Пожимаю плечами:
— Рад бы, только…
— Вот именно. Зачистят и ее, и меня, грешную, заодно. Да и… Что-то же она в тебе нашла, кроме того, что между ног болтается…
— Надеюсь.
— Надейся. Хотя — лучше б ты шахтером оказался. — Вострякова закурила очередную сигарету. — И чего я, дура, бросала, это ж такой кайф…
Помолчала минуту:
— Есть у меня один вариант… Только, Дорохов… Закрыл глаза, заткнул уши, и — тебя вообще здесь не было…
— Я понимаю… Вообще-то я не из болтливых.
— Догадалась. Был бы из болтливых — уже бы отпели. Если бы было кого отпевать. Зато Ленка бы счастливо чирикала на воле…
— Счастливо?
— Счастье — штука неуправляемая…
Вострякова взяла трубку телефона, подключила его к аппарату спецсвязи — массивный ящик стоял в углу, замаскированный какими-то папками, ветвился проводами. Набрала код-пароль, номер:
— Джалил… И тебе, дорогой. Ты мне нужен. И — твои люди. Да. Очень срочно и очень важно. На «втором» посту. Да. Нет, я буду сама. Спасибо. Положила трубку, застыла молча.
— «Чехи»?
— Нет. Курды.
— Наши?
— Нет.
— Справятся?
— Они воевали. Да и сейчас продолжают по мере, так сказать… А воевали — с легендарной службой безопасности Шах-ин-Шаха Ирана Мохаммеда Реза Пехлеви.
Богатейшего человека планеты. Ныне — покойного. Успешно воевали. Мы с тобой тогда еще в пеленки писали. В четыре ручья.
Женщина открыла дверцу стенного бара, налила рюмку коньяку:
— Будешь?
— Для храбрости?
— За удачу.
— За нее — буду.
Выпили. Галя перекрестилась, выдохнула:
— С Богом.
Глава 56
— Ты умеешь водить? — спрашивает меня Вострякова.
— Если не «боинг», то — легко.
— Не «боинг».
Мы вышли, я уселся за руль «Мерседеса-600», Галя — рядом, сделала знак рукой, чтобы отворили ворота; мотор завелся сразу, заурчал мощно и ровно.
— Неплохая бибика.
— Брось прибедняться, Дорохов! Ведешь себя как невинная овечка, а сам — натуральный козел пегой масти: из-за каких-то твоих художеств может пропасть хорошая девка, а ты лупаешь на меня бесстыжими глазенками, как примерный ученик на старую деву-директрису, и метешь пургу насчет «мерса»! «Неплохая бибика», — передразнила Галя. — Да твоя «ходка» в Неметчину за этими ладьями на колесах в хрестоматию афер еще войдет, будь спокоен! Самое удивительное, что все тогда остались довольны и счастливы: и чины, которым первыми достались самые крутые на ту пору «колеса», и дяденьки-немцы, и бандиты — ты же им золотую жилу указал; да и сам, поди, внакладе не остался, а? Что ты застыл?! Трогай, Гагарин хренов!
Кажется, что автомобиль не едет, а плывет в муторном мареве из дождя и снега. И не понять уже — где верх, где низ… Погода не балует. Как поется в какой-то песенке: «Сверху — гнусно, снизу — грязно, посредине — безобразно…»
Или наоборот. Не разберешь. Вокруг так же слепо и вяло шастают похожие «агрегаты», и если бы не тонированные стекла, в глазах и водителей, и пассажиров можно было бы прочитать только одно: скука скучная…
Перед выездом мы успели продумать диспозицию. Или — рекогносцировку.
Первая задача — не допустить «схода лавин»: чтобы к Замку не слетелась вся милиция и все столичное ФСБ, решили учинить легкое хулиганство: показательные выступления силами братанков Бехтерева близ малого подмосковного городка в противоположной от «Хозяйства „Первомайское“ стороне от кольцевой. Тем более там после „завала“ местного авторитета власть меняется по три раза на неделе, да и уставшие от безделья на исторической родине „чехи“, существенно оттесненные еще в девяносто третьем от прибыльных московских кладовых, похоже, решили побряцать оружием, поиграть мускулами и вернуться в обжитые ранее места.
Так что стрельба из всех видов автоматического оружия будет смотреться достоверно. Вполне. Главная задача у бехтеревцев — это не ввязаться «на дуру» в натуральную разборку с местными. Впрочем, начальник Галиного «педсовета» обещал подстраховать это дело и переговорить с авторитетными людьми, чтобы не принимали пальбу на свой счет.
Перед отбытием из офиса Вострякова поинтересовалась:
— Как у тебя с деньгами, банкир?
— На жизнь вроде хватало.
— Меня не интересует, как ты живешь, с кем и на что. Задаю конкретный вопрос: ты можешь добыть полмиллиона «зелени»? Естественно, «налом» и быстро?
— Столько стоят услуги курдов?
— Не только. Столько стоит позаимствовать вертолет со всеми причиндалами.
Плюс команда. Которую потом придется переправить отсюда. В места совсем отдаленные.
— Укокошить?
— Мы же с тобой не живодеры, Дорохов. Я понимаю, что труп молчаливее эмигранта, но есть у меня на примете боец со славным вертолетным прошлым; его святое желание — отвалить за дальний бугор, и побыстрее. После угона винтокрылой машины и той заварухи, что та может устроить, его будут искать. Но не найдут. Парень очень хочет воевать, и не где-то — на просторах Африки. Ну а молчать об этом маленьком инциденте будет как рыба об лед… Иначе и в Африке станет — не жилец. Ну да ты понимаешь… Так как с деньгами?