Банковский кредит. Проблемы теории и практики

Соломин С. К.

Таким образом, обстоятельства, очевидно свидетельствующие о том, что предоставленная заемщику сумма не будет возвращена в срок, выступают частным случаем существенного изменения обстоятельств (ст. 451 ГК РФ), являющихся основанием для изменения или расторжения договора. При этом такие обстоятельства не могут служить основанием требования банка о досрочном возврате предоставленной суммы кредита. Включение в главу 42 ГК РФ правил об одностороннем изменении условия договора о предмете или его расторжении в силу существенного изменения обстоятельств имеют целью ограничить сферу применения таких обстоятельств. Требование о досрочном возврате кредита по основаниям п. 1 ст. 821 ГК РФ не допускается, поскольку противоречит существу кредитного договора.

Обращаясь вновь к перечню

примеров, которые в научной литературе предлагается рассматривать в качестве обстоятельств отказа в предоставлении кредита, заметим, что только те из них могут быть отнесены к таким обстоятельствам, которые соответствуют всем признакам существенного изменения обстоятельств, предусмотренных ст. 451 ГК РФ. При этом важно учесть, что применение положений п. 1 ст. 821 ГК РФ возможно лишь при добросовестности обеих сторон кредитной сделки. В противном случае основания для прекращения кредитного договора будут иными.

Ошибочное понимание существа обстоятельств п. 1 ст. 821 ГК РФ, позволяющих в одностороннем порядке отказаться от предоставления кредита, дало основание некоторым ученым определить кредитный договор как фидуциарную сделку. Так, Р. С. Бевзенко полагает, что «вывод о фидуциарности банковского кредита… может быть обоснован ссылкой на… ст. 821 ГК РФ. Однако фидуциарность позволяет отказаться от кредитного договора только в случае утраты доверия к контрагенту» [169] .

Представляется, что подобный вывод не только не выводится из смысла п. 1 ст. 821 ГК РФ, но и, в принципе, противоречит сущности кредитной сделки. Нельзя согласится и с другим выводом Р. С. Бевзенко, согласно которому основанием невыдачи кредита может выступать предусмотренное право банка «немотивированно отказаться от исполнения обязательства выдать кредит», что, по мнению автора, правомерно в силу указания ст. 310 ГК РФ.

Заметим, что положения ст. 310 ГК РФ непосредственно направлены на недопустимость одностороннего отказа от исполнения обязательства, за исключением случаев, предусмотренных законом. Поскольку законом, кроме оснований п. 1 ст. 821 ГК РФ, других случаев возможности одностороннего отказа от предоставления кредита не установлено, предусмотренный договором «немотивированный» отказ должен удовлетворять двум условиям ст. 310 ГК РФ: во-первых, характер исполнения договора должен быть предпринимательским и стороны договора должны выступать субъектами предпринимательской деятельности; во-вторых, иное не должно вытекать из закона или существа обязательства. Обратим внимание на то, что предложенная Р. С. Бевзенко возможность установления в кредитном договоре условия о праве банка на «немотивированный» отказ от предоставления кредита не предусмотрена не только положениями ст. 821 ГК РФ, но и правилами главы 42 ГК РФ. Возникает вопрос: удовлетворяет ли право на «немотивированный» отказ, предусмотренное договором, указанным условиям ст. 310 ГК РФ.

Представляется, что нет. Предоставление банковского кредита только для одной стороны кредитного договора реализуется в рамках предпринимательской (банковской) деятельности. Возможная же принадлежность заемщика к субъектам предпринимательской деятельности никак не влияет и не может повлиять на характер кредитной сделки, поскольку заемщик – это всегда несубъект банковской деятельности. При обращении к недалекой истории развития российского банковского законодательства, обращает на себя внимание факт, что даже законодательно установленная возможность изменения условий банковских операций в одностороннем порядке не всегда признавалась должной. Так, постановлением Конституционного Суда РФ от 23 февраля 1999 г. № 4-П было признано не соответствующим Конституции РФ положение части второй ст. 29 Закона о банках и банковской деятельности об изменении банком в одностороннем порядке процентной ставки по срочным вкладам граждан как позволяющее банку произвольно снижать ее исключительно на основе договора, без определения в федеральном законе оснований, обусловливающих такую возможность.

Таким образом, «немотивированный» отказ от предоставления кредита, даже если право на такой отказ предусмотрено договором, должен рассматриваться как не соответствующий закону.

§3. О возможности понуждения банка к исполнению его обязанности предоставить кредит

Итак, если после заключения кредитного договора до установленного договором момента предоставления суммы кредита не возникли обстоятельства, очевидно свидетельствующие о том, что такая сумма не будет возвращена в срок, на основании которых банк мог отказать в предоставлении кредита, заемщик вправе требовать предоставления ему оговоренной в договоре денежной суммы. В случае же нарушения данного права заемщик может предъявить требование о понуждении банка к совершению предусмотренных кредитным договором действий, а также возложения на него ответственности в форме уплаты процентов за пользование чужими денежными средствами, т. е. законной неустойки.

Судебной практикой изложенный нами подход игнорируется, исключая возможность не только начисления процентов на сумму непредоставленного кредита, но и, в принципе, истребования суммы кредита. Обратимся к примеру п. 11 информационного письма Президиума ВАС РФ от 29 декабря 2001 г. № 65 «Обзор практики разрешения споров, связанных с прекращением обязательств зачетом встречных однородных требований» [170] (далее – информационное письмо Президиума ВАС РФ № 65).

Коммерческий банк обратился в арбитражный суд с иском к акционерному обществу о взыскании покупной цены проданных последнему акций. Ответчик иск не признал, сославшись на прекращение его обязательства по оплате акций зачетом встречного требования к банку о выдаче кредита, сумма которого равна покупной цене акций. Сроки исполнения обязательств по выдаче кредита и оплате акций к моменту заявления ответчиком о зачете, сделанного до возбуждения производства по делу, наступили.

Суд первой инстанции в иске отказал, мотивировав свое решение тем, что обязательства уплатить покупную цену акций и выдать кредит (уплатить сумму кредита) являются денежными, срок обоих обязательств наступил, и указанные требования являются встречными, следовательно, обязательства прекратились зачетом. Срок возврата кредита к моменту рассмотрения спора не наступил, банк требования о досрочном возврате кредита не заявлял.

Суд апелляционной инстанции данное решение отменил и иск удовлетворил, поскольку обязанности по предоставлению кредита и уплате долга различны по своей юридической природе, и исходя из существа кредитного договора понуждение к исполнению обязанности выдать кредит в натуре не допускается [171] .

Подобные аргументы в обоснование своей позиции изложил В. В. Витрянский, проводя четкую границу между обязательством по предоставлению кредита и обязательством по его возврату. Он считает, что «указанные обязательства разнятся по своей правовой природе: первое из них… представляет собой обязательство по передаче имущества, имеющее своим объектом денежные средства… и преследующее цель эффективного использования указанных денежных средств в имущественном обороте, что предполагает получение соответствующего прироста денежной суммы; второе… относится к обычным денежным обязательствам, исполнение которых состоит в уплате денежного долга, включая в качестве его составной части и прирост, который дает использование денежных средств в имущественном обороте» [172] . Другими словами, ученый определяет обязательство по передаче кредита как неденежное обязательство. Такая позиция поддерживается и другими российскими учеными.

Так, Л. А. Новоселова, рассматривающая обязательство по предоставлению кредита как неденежное, пишет: «Основание (цель) передачи денег в денежном обязательстве – платеж, погашение обязательства; в обязательстве предоставить кредит цель передающей деньги стороны – приобрести право требовать их возврата от должника…» [173] .

Напротив, Р. И. Каримуллин говорит о том, что в обязательстве по предоставлению кредита «деньги используются в качестве средства погашения долга банка перед заемщиком» [174] . По этой причине он определяет обязательство кредитора по передаче капитала как денежное. Тем не менее, это не помешало Р. И. Каримуллину на основании ст. 821 ГК РФ прийти к выводу о невозможности истребования суммы кредита от банка, поскольку отсутствует и практическая, и теоретическая необходимость в признании на стороне кредитора обязанности по оставлению кредита у заемщика [175] . Последнее, как нам представляется, сводит на нет все его умозаключения о денежном характере обязательства по предоставлению кредита.