Банкротства и разорения мирового масштаба. Истории финансовых крахов крупнейших состояний, корпораци
Шрифт:
После этого дела студии некоторое время шли прекрасно.
Иллюзионистская техника – демонстрировать чужие деньги, выдавая их как бы за свои, и получать новые кредиты под залог прежних – в последней трети XX века функционировала не менее успешно, нежели в каком-нибудь наивном XVIII.
В азарте Бегельман создал еще одну кинокомпанию – Gladden Entertainment, и его визитная карточка стала выглядеть еще внушительнее.
С кредитом от Credit Lionnais Бегельман без особого труда добился контракта со студией XX Century Fox.
А с контрактом от XX Century Fox он так же незамедлительно отправился в следующий банк и получил кредит еще на $20 млн.
Однажды компаньонов все же спросили, как обстоят дела с их личной платежеспособностью. Мак-Нелл, не колеблясь, подписал некую бумагу, будто он является владельцем уникальной коллекции редкостей стоимостью в $20 млн.
Соврал. Никакой коллекции у него, разумеется, не было.
* * *
Столь вдохновенно разыгранная киноэпопея имела лишь одну уязвимую сторону. Рано или поздно, но кредиты все же следовало возвращать.
Дэвид Бегельман исходил из нехитрой посылки, что если киностудия снимет десятки фильмов, то по теории вероятности хотя бы один окажется коммерческим шедевром и «сделает кассу».
Наивная вера в силу искусства в конце концов и стоила ему жизни.
Реальные убытки кинокомпании уже в 1986 году составили около $20 млн. Однако проценты по старым кредитам аккуратно выплачивались из кредитов новых.
Схема эта – с некоторыми перебоями – работала до самого начала 1990–х.
В 1990 году Бегельман был вынужден за $2 млн заложить свою калифорнийскую виллу.
Памятуя заповедь собственного производства, что главное – сохранять видимость, он по-прежнему вел себя так, будто был единоличным владельцем алмазных копей Африки.
Кроме того, он на самом деле и совершенно беззаветно любил красивую жизнь. И вероятно, никогда не понимал, почему, собственно, расходы не должны превышать доходов.
Его очередная свадьба состоялась в 1990 году. 125 гостей были двумя самолетами доставлены в Лас-Вегас, где Бегельман забронировал отель Caesars Palace.
Вдобавок к ключам от номера Бегельман лично вручал каждому гостю подарок – небольшую кожаную сумочку, набитую жетонами для игры в казино.
Если этот человек намеревался произвести впечатление, видит Бог, ему это удавалось.
Вслед за бракосочетанием Бегельман провернул последнее – самое, впрочем, неудачное – финансовое мероприятие в своей жизни.
Единственным действительно прибыльным созданием в его кинопроизводстве по-прежнему оставался самый первый фильм Sherwood Productions: «Blame it on Rio». Но, к сожалению, ровно половину доходов от проката фильма Бегельман обязан был выплачивать некоему Сиднею Киммелу.
Киммел, завсегдатай форбсовского списка «400 самых богатых американцев», еще в 1982 году вложил недостающие $3 млн в производство.
Лучше
По своей привычке не слишком серьезно относиться к финансовым документам Бегельман попросту расписал доходы от проката «Blame it on Rio» в доходы от трех других фильмов. К которым Киммел не имел решительно никакого отношения.
Надо сказать, Киммел, будучи чрезвычайно занятым человеком, ничего не заметил.
В 1993 году Бегельман решил, что неразумно будет не воспользоваться рассеянностью миллионера еще разок.
И предложил Киммелу инвестировать ежегодно по $2 млн (а в общей сложности $10 млн за пять лет) в кинопроизводство Gladden Entertainment.
В качестве второго партнера выступал все тот же Мак-Нелл, который с важным видом подтвердил Киммелу, что вкладывает в это предприятие аж $35 млн.
Так как денег у него в принципе не было – он мог с легкой душой обещать и $135 млн.
Киммел перевел $2 млн на счет Gladden Entertainment, откуда они исчезли уже на следующий день, перекочевав на личные счета Бегельмана.
После этого Бегельман позвонил своему незадачливому инвестору и сообщил, что у второго партнера (читай Мак-Нелла) возникли финансовые сложности. Не желает ли господин Киммел увеличить свой пай еще на несколько миллионов?
Господин Киммел, неприятно удивленный, пообещал подумать. А подумав, связался с ФБР.
С этого момента жизнь Дэвида Бегельмана потеряла какую бы то ни было привлекательность. Весь 1994 год и первую половину 1995 года он провел в окружении финансовой полиции, совавшей нос в его счета, кассовые книги, приватную жизнь и карманные расходы.
Ему пришлось давать показания и занимать деньги у друзей, чтобы расплатиться хотя бы с частью личных долгов.
К лету 1995 года Бегельман осознал, что на весь остаток своих лет приговорен к жизни мелкого должника. Существование между тюремной камерой и кабинетами адвокатов не имело для него ни малейшей привлекательности.
Из всех развлечений на этом свете у него не осталось даже самого последнего – весной 1995 года его исключили из покерного клуба голливудской элиты.
Ибо даже его карточные долги составили около $300 тыс. в год.
Прощание с высшей лигой
Бернар Тапи (Bernard Tapie, род. в 1943)
В середине 1990–х едва не разорился на финансовых махинациях.
По своим наклонностям Бернар Тапи был предпринимателем. Или точнее – предприимчивым господином.
Сегодня Бернар Тапи снова на коне. Но в середине 1990–х у него были большие неприятности. Он утверждал, будто владеет миллиардом франков. По данным злопыхателей, его имущество состояло из миллиарда долгов. Парламентский иммунитет Тапи позволял оставить этот вопрос в тумане. 21 ноября 1995 года Бернар Тапи остался не только без денег, но и без иммунитета.