Бар «Дракон»
Шрифт:
Когда Дмитрий полчаса назад появился из подземелья, он был встречен мрачными взглядами. Но весть о смерти Ма-Мин всех развеселила — убийство матери кербов никто здесь не считал излишним.
— Арконцы уже до Предместий добрались, — рассказал Илион, — резали всех подряд. Не арконцы, а прям кербы какие. И вдруг — раз! Обмякли, разбрелись. Тут уж наши стали их резать…
— Да, — хмыкнула Алмис, — наши. Сам-то ты в задней комнате пересидел.
— Мы — рыцари Предместий, а не защитники короны, — ответил за Илиона Теофил, — спасибо, рыцарь. Теперь я могу в Аркону вернуться, там хорошо. Полный беспредел. Буду дальше монахов трясти…
— Да, — чинно подтвердил Добужин, — беспредел — это хорошо, если своя башка варит. Мы тут потерли с ребятами… Я понял, рыцарь, что ты был прав. Без драконов намного легче. Так что, можно сказать, ты их за дело грохнул.
Дмитрий встал, опершись руками о стол, и приблизил свое лицо к лицу Добужина:
— Во-первых, я их убил не за дело, а просто так. А во-вторых…
— Во-вторых, легче вам не станет, почтеннейшие, — закончил за Дмитрия чей-то глубокий спокойный голос.
Дверь бара захлопнулась с противным влажным звуком. Алмис ахнула, бармен резко оглянулся на стену у себя за спиной. Действительно, голос принадлежал голове рептилии. Бармен не успел увернуться — голова, отделившись от стены, упала на бармена раскрытой пастью. Мелькнули ноги в войлочных башмаках, и бармен исчез… Внутри головы? Едва ли. Голова, облизываясь раздвоенным языком, зависла в воздухе перед Дмитрием. На самом деле, воздухом окружающий газ было назвать сложно: густая драконья вонь, казалось, вытеснила весь кислород.
Дмитрий одним размашистым движением стряхнул ножны со своего меча.
— Не старайся, Тромп, — ухмыльнулась голова, — твой ножик меня не достанет. Или ты забыл? Нафнир всех умней, дом построил из слов и земли. Ты, правда, примешал к моим словам болтовню двух других братцев… Теперь они мертвы, а слова их значат все меньше и меньше.
Только сейчас Дмитрий осознал, что на голос дракона накладывается какой-то фон. Визг! Визжала Алмис, противно и хрипло. Илион, Теофил и Добужин исчезли — наверное, под столом. Только Ланс сидел, как и раньше, рассказывая своему эспадону о том, как рыцари короны штурмовали Черный Замок.
Стены бара сгладились и начали покрываться едкой слизью. Сами собой соскочили пробки с бутылок. Потоки желой жижи, вырываясь из стеклянных сопел, разлились по залу… Точнее, по желудку дракона!
Дмитрий, подскочив к ближайшей стене, попытался проткнуть ее мечом, но лезвие скользнуло по блестящей поверхности. Голова, шевеля длинными синими усами, выписывала медленные круги вокруг деревянной люстры:
— Жил на свете рыцарь бедный, съеден был змеюкой вредной… — Пропела голова. Деревянные детали люстры размягчились, а потом и вовсе потекли.
Люк подпола отлетел к стойке и, ударившись об нее, смялся, словно был сделан не из дуба, а из мешковины. Дмитрий увидел другую голову, такую же страшную, как и первая, но меньше размерами. Керб!
— Царь! Подземелья жрут твой народ. Мы выходим на поверхность.
— Добро, — торопливо проговорил Дмитрий, — а мне куда деваться?
— Держи, — и керб, выковыряв языком из-за щеки какой-то предмет, плюнул этим предметом в Дмитрия.
Драконья голова метнулась, чтобы перехватить предмет, но Дмитрий был проворнее. В его руках оказался лошадиный череп. Что с ним делать?
— Надень! — Крикнул керб.
— Порождение мочевого пузыря! — Зашипел дракон.
Пол сомкнулся, и голова керба, отделенная от туловища, откатилась к стене.
Дмитрий нацепил лошадиный череп себе на голову…
Бар исчез. Во все стороны простиралась равнина, выложенная темно-розовым кафелем. Небо над равниной было снежно-белым. Позади слышалась мерная металлическая возня. Дмитрий обернулся, инстинктивно выставив меч.
К самому небу поднимались строительные леса. Но лесами было одето не здание, а тело — гигантское серое тело дракона. Механизмы, похожие на первый советский луноход, ползали по лесам на ажурных колесиках и торопливо достраивали тело.
— Здесь он тебя не достанет, а ты его — запросто.
Справа от Дмитрия возник… Толик. Синий рабочий халат, как обычно, заляпан какой-то гадостью, лысина блестит. Толик бережно прижимал к груди желтую ящерицу величиной с варана. Ящерица крутила хвостом и перебирала короткими лапками.
— На, — Толик протянул Дмитрию ящерицу, — посади ее на меч, а меч швырни в эту штуку.
— Как ты здесь…
— А меня такая зверушка нашла, с ушами и сковородкой. Бери скорей, я тут не надолго. Это керосиндра, пробная копия. Зверушка сказала, поможет.
— Точно? — Дмитрий взял ящерицу, вытянул меч плашмя перед собой и посадил ящерицу на лезвие. Ящерица вцепилась в меч лапками, обвив гарду хвостом.
— Теперь кидай. Быстрее, — торопил Толик, — а то у атсанов весь мир рушится. Мы, оказывается, живем у этого гада в аккурат между печенью и селезенкой.
Размахнувшись, Дмитрий швырнул со всей силы меч в тело, увитое лесами. Меч вонзился в серую шкуру где-то в районе паха…
Тело начало разрушаться. Сперва опали леса. «Луноходы», вереща, покатились в разные стороны. Потом длинная шея пошла трещинами и медленно осела на кафель, рассыпаясь серой пылью. А за ней…
Снимай терминал! Живо!
Теперь трещины покрывали небо. Отдельные участки равнины провалились в пустоту.
— А ты?..
Но Толика уже рядом не было.
Дмитрий сорвал с головы лошадиный череп.
За окном чирикали воробьи, а может, синицы. С ревом прошел автобус. Постель в полном беспорядке, как всегда. На столе громоздилась полуразобранная «двушка» с монитором «Геркулес». Дмитрий был у себя дома. Может, все, что случилось до этого, простой глюк?
Едва ли. Апрель на дворе, а сначала был февраль. У кровати музыкальный центр стоит — первое, что купил Дмитрий, получив от Нуфнира конверт с банковской книжкой. Да и лошадиный череп в руках тоже кое-что значит.