Бар «Дракон»
Шрифт:
— И хозяин широкими шагами ушел — прямо сквозь стену.
— Куда это он делся? — Радкевич прыгал на одной ноге, поглаживая рукой уже не существующую рану.
— М-ммы н-нне вер-рнемм-мся, — рыдала в подушки Алмис. — Никог-гда уже не вве-еернемся!!! Рад, ми-и-и-иилый…
— А где это мы? — Радкевич огляделся, — я смотрю, ты как упертая в пустой монитор пялишься, подошел — р-рраз! — а тут этот урод на тебя наехал! Слушай, а где компьютер?!
— Дай, я тебе ногу перевяжу, — размазав по щекам слезы, Алмис оторвала от платья кусок. — Ой, а где рана?..
— Ты только не реви, — попросил ее Радкевич, — у тебя сигареты есть? Я с собой не прихватил. Слушай, — он подозрительно понюхал бутыль со столетней строфарией, — а это пить можно?
— Можно, — подтвердила Алмис, — обезболивает.
— Хорошо, — Радкевич нашел под столиком еще один стакан, разлил по стаканам густую душистую жидкость, — наверное, мы просто спим.
Алмис равнодушно пожала плечами:
— Может, и спим.
Разлив по новой, Радкевич осторожно придвинулся поближе к Алмис:
— Слушай, а во сне люди…
— Нет, — отрезала Алмис, — это мое второе желание.
— Да? — Радкевич кокетливо смутился, — какое?
— Чтоб ты ко мне не приставал!
За портьерой послышались испуганные крики. Что-то металлически цокало по полу. Крики и цоканье слышались все ближе… Откинув портьеру, в комнату вбежало странное существо, а может, механизм. Нет, скорее, все-таки, существо. Оно было похоже на сковородку с нервно дергающимися паучьими ножками. Сверху сковородку украшало сидение со спинкой.
Радкевич и Алмис испуганно притихли. Сковородка медленно обошла комнату по периметру, издавая своей ручкой звуки, похожие на шмыганье носа. Потом нацелила острый конец ручки на Алмис.
— Это тебя искал плюшевый, — раздался в голове у девушки холодный голос.
— А меня? — Спросил Радкевич.
— А тебя никто не искал, — ответила сковородка.
Алмис, наконец, обрела дар речи:
— Т-ты к-кто?
— Отмыра.
— Отмычка?
— Отмыра, — поправила сковородка, принюхиваясь к бутыли со строфарией, — имя мне дали. Два кретина. Они меня сделали с умножением мерности.
— То есть, их мерности перемножились и образовали твою… — Поняла Алмис.
— Да, — сковородка села на самую большую подушку, поджав свои многочисленные ножки.
— И какая же мерность была у этих… кретинов?
— У каждого по шестьдесят.
— Что?! — У Алмис отвисла челюсть. Радкевич засуетился, но не знал, что сказать.
Алмис некоторое время терла себе виски, пытаясь сообразить. Разве такое возможно? Ведь Кац и Хуман доказали, что мерность не может превышать двести семьдесят три. А тут…
— У тебя мерность выше, чем у Мироздания? — Выпалила Алмис.
— Выше, — спокойно ответила сковородка.
— Значит… Ты все можешь?
— В рамках Мироздания — все.
— Ужас!
Сковородка слезла с подушки, поковыряла концом ручки пол, потом одной ножкой почесала себе металлическое брюхо, словно собачонка:
— Почему ужас? Я все могу — это не значит, что я все хочу. Усекла?
— А не хочешь ли ты… — Осторожно начала Алмис, — не хочешь ли ты вернуть нас назад?
— Нет.
— Да, наверное, ты просто не можешь, — Радкевич попытался взять сковородку на «слабо». Сковородка вновь забралась на подушку:
— Послушай, мужик. Если бы я хотела все, что могу, это действительно был бы ужас, девка верно базарит.
Снова из зала послышались крики, заглушившие монотонное позвякивание клавесина:
— Держи!
— Вон он!
— Я его… Бьек! Туда!!!
От мощного удара портьеру сорвало. Кто-то, злобно кряхтя, барахтался в складках голубого шелка. В открывшемся проеме арки показались зеркала, свечи — и запыхавшиеся гости этого нескончаемого бала. Люди, эквапыри и атсаны уставились на упавшую портьеру.
— Вон… — начал кто-то, но осекся: все увидели сковородку. Толпа в ужасе отпрянула.
— Они тебя боятся? — Спросила Алмис.
— Естественно, — сковородка скрутила нос узлом, — низкомерные существа робеют при виде всего, что превосходит пределы Мироздания… Короче, фраера, как водится, бздят авторитета.
Существо, барахтавшееся под портьерой, сумело, наконец, выбраться из шелковых пут. Алмис уже где-то видела это существо: мохнатые круглые уши, нос, похожий на золотой ключик… Но она не успела толком ничего вспомнить. Существо принялось прыгать перед ней, размахивая лапками:
— Пошли! Пошли скорее! Хозяин тебя ищет!
— Этот? — Нахмурилась Алмис.
— Нет, другой… А ты о ком?
— А кто твой хозяин?
— Клай Бонифаций.
Сковородка легонько звякнула носиком по пустому стакану, привлекая внимание:
— Полковника замочили.
— Верно, верно! — Суетилось ушастое существо, — сейчас хозяин — Тромп…
— Плюшевый, не мельтеши, — брезгливо попросила сковородка.
— А ты вообще молчи, задавака! — Огрызнулось существо и, ухватив Алмис за руку, рванулось к ближайшей стене.
— А я? — Крикнул вслед Радкевич. Его крик оборвался. Исчезли подушки, свечи, зеркала, гости…
Алмис сидела перед монитором. Кругом стояли какие-то столы, заваленные бухгалтерскими папками. Это не была комната Радкевича. Хотя компьютер — явно тот же самый. Алмис ничего не понимала. Она встала, подошла к двери. Дверь была заперта. Может, ключ валяется где-то рядом?