Барбарелла, или Флорентийская история
Шрифт:
— Тебя так зацепила история? — удивился Лодовико.
— Выходит, так, но вчера я почему-то никак не ощущала, что зацепила. Странно.
— Я бы предложил тебе ещё сходить и поспать, вдруг ещё что-то увидишь?
— Увы, только вечером. Но если мне что-то ещё о ней приснится — я расскажу.
— Доброе утро, донна Эла! — возле её стула возник Гвидо. — Представляете, а Ферро пошёл на поправку! Он полночи носился по комнате, и научился лазать по шторам, представьте, прямо на карниз забирается, и там ходит! А оттуда спрыгивает на шкаф и на
— Чему бы приличному научил животное, что ли, — проворчал отец Варфоломей. — Вот представь, когда он у тебя вырастет, станет большим и тяжелым, и будет по шторам лазать — что от тех штор останется?
— Да ладно, отче, не сердитесь, он же маленький! Шторы отремонтируем как-нибудь! Я и то не сержусь, а он мне до утра спать не давал. Под утро только и уснул у меня под боком, а тут уже мой будильник!
— И ты хочешь, чтобы я отправил тебя спать? — нахмурился Лодовико.
— Нет, дон Лодовико, что вы, я и не думал! Я иду дежурить на пост, как положено!
И Гвидо словно ветром сдуло.
Оставшиеся переглянулись и рассмеялись.
— Я смотрю, у нас появляется прямо мода на котов, — сказала Элоиза.
— Хорошо не на каракатиц, — фыркнул Варфоломей, и все они отправились, кому куда было нужно.
После работы Элоиза отправилась в город, она договорилась о встрече с одноклассницей по Санта-Магдалена, встречалось и такое явление в её жизни. Марта была успешной журналисткой, писала и серьезные статьи о социальных проблемах, и лёгкие тексты для глянцевых изданий. Она уже полгода уговаривала Элоизу дать интервью какому-то такому журналу в качестве примера успешной деловой женщины, но Элоиза пока отбалтывалась — вот ещё, не хватало в глянце засветиться. Пусть Линни интервью даёт, ей не привыкать, или Марго.
Впрочем, посидеть за чашкой кофе, жареными артишоками, воспоминаниями о прошлом и обсуждениями настоящего было неплохо. Они встречались с Мартой раз в три-четыре месяца и собирались продолжать традицию.
В гараже палаццо д’Эпиналь было традиционно людно. В центре толпилась кучка сотрудников службы безопасности, и там же Элоиза с удивлением увидела Доменику Фаэнцу-младшую. Конечно, кузина частенько навещала жениха, но обычно не задерживалась в гараже. Что-то они все рассматривали, не подойти было просто невозможно. Она подошла, поднялась на полупальцы, и заглянула через плечо Марко. Тот услышал, оглянулся, улыбнулся-поздоровался и пропустил её вперёд.
В центре кучки стоял мотоцикл, на его сиденье возвышалась та самая вчерашняя убойная котовая переноска. Из окошечка была убрана решётка, изнутри торчала полосатая мордочка котёнка Ферро. Он шевелил усами и принюхивался.
Гвидо стоял возле руля и держал в руках какую-то тонкую палочку. Оторвал от неё кусочек, держал в руках.
Котёнок выбрался из своей переноски и стал исследовать средство передвижения — обнюхивать всё, до чего дотягивался. Потом поточил когти о кожистое сиденье, получил строгий шипящий звук от хозяина и направился к нему. Тот только рад был, дал котёнку кусочек и тот радостно съел.
Элоиза подошла к Доменике.
— Привет, ты сюда или отсюда?
— Привет, — та обрадовалась и поцеловала Элоизу. — Сюда. Какой прелестный зверь, правда?
— Правда. У зверя какие-то неполадки внутри, ему колют антибиотики. Не взглянешь?
— Я со школы не выправляла зверей. Ничего не помню.
— Я тоже, — пожала плечами Элоиза. — Но вчера, кажется, эксперимент удался.
— Хорошо. Дон Гвидо, что с вашим зверем? Это же котик, я правильно поняла?
— Да, это котик, классный, правда? Говорят, он простыл и у него воспаление чего-то там. Рентген показал и анализы. Но сегодня он уже заметно лучше! И бегает, и прыгает, и ест!
Котёнок тем временем доедал безжалостно разорванную на кусочки палочку.
— А что он, простите, ест? — удивилась Доменика.
— Специальную кошачью колбаску! — гордо сообщил Гвидо. — Вообще-то отец Варфоломей нам нехило вставил за то, что кормили кота всем подряд, только что пивом не поили, но теперь он ест только специальную кошачью еду. Правда, всё остальное тоже просит, — рассмеялся и погладил кота по носу.
— Не дадите его мне, скажем, — она задумалась, — до позднего вечера? Я его поглажу. Ничего не обещаю, но вдруг что-нибудь поправлю?
— Да конечно, донна Доменика, спасибо вам огромное! — Гвидо сгрёб кота и дал в руки Доменике.
Кот тут же принялся её обнюхивать.
— Нос мокрый, это хорошо, — Доменика одной рукой держала котёнка, а другой гладила от головы до кончика хвоста.
— Да, сегодня мокрый, — подтвердил Гвидо, — но в ветеринарке сказали, что завтра и послезавтра всё равно ставить уколы. Он прямо герой, терпит!
— Вот и славно, что терпит. Я позвоню, когда можно будет забрать, — Доменика поправила на плече объёмную сумку.
— Донна Доменика, давайте вашу сумку, я отнесу. Вы в больницу или прямо к дону Бруно?
— К нему, — рассмеялась Доменика. — Несите.
А у Элоизы зазвонил телефон, и это оказался Лодовико.
— И где ты есть, позволь спросить? Нет бы позвонить и узнать — вдруг какие новости? Или хотя бы пришла бы с нами выпить, — бурчал он, но она слышала — это было совершенно не обиженное бурчание, так, для порядка.
— В данную минуту — в гараже. Могу прийти, куда надо. А какие, собственно, новости и куда приходить?
— К реставраторам, — сообщил Лодовико. — Здесь у нас та самая отчётливая чертовщина.
В конференц-зале реставраторов Элоиза ожидаемо увидела Лодовико и отца Варфоломея, тут же были Оливия Дельфино, статная дама в годах, глава реставрационного отдела, и искусствовед Габриэлла Кортезе. За компьютером сидел юный сотрудник службы безопасности Даниэле, за его плечом стоял Гаэтано, и оба они хмуро смотрели в монитор.
Вчерашний портрет лежал на большом столе посреди помещения.