Барбарелла, или Флорентийская история
Шрифт:
Приятно, когда приходят такие — внимательные и вежливые. Пусть возвращаются, она их запомнила и будет им рада.
Можно дремать дальше.
06. Доклады
В воскресенье в обед Октавио и Франческа встретились на вокзале Санта-Мария-Новелла с Кьярой. Та была воодушевлена, сначала молча смотрела куда-то внутрь себя и не отзывалась даже на прямые вопросы. И только когда уже они разместились в купе поезда, сказала, что у неё никогда в жизни не было таких классных
— А что ты делала? Ну, кроме как по музеям ходила? — удивился Октавио.
— Гуляла по городу. Теперь я хочу приехать сюда в мае, когда будут цвести ирисы и розы.
— А с кем гуляла-то?
— Да ни с кем. Сама с собой. Идеальный собеседник, как говорится. Так понравилось, что хочу ещё.
— И в музеях понравилось?
— Ещё бы, — кивнула она. — Особенно в Уффици.
— Ты не врёшь? Да вроде нет, с чего бы. Ну тогда расскажи, что там тебе понравилось!
— А это словами не передашь, — покачала головой Кьяра. — Просто смотришь, и понимаешь — вот оно.
— Ты же тоже вряд ли сможешь рассказать о нашем приключении, — глянула на него Франческа.
Похоже, она вчера замёрзла больше, чем следовало — всё утро хлюпала носом.
— А что за приключение? — тут же встряла Кьяра.
— Ну почему, как раз смогу. Не знаю только, надо ли рассказывать сейчас, или уже сразу дону Лодовико, — усмехнулся Октавио.
— Расскажи, расскажи. А я уже тебя сориентирую — кому ещё рассказать, — ответила Кьяра.
— Ну, один из охранников виллы Донати за некоторую мзду пускает посетителей ночью в парк.
— И вы потащились ночью в парк? — не поверила Кьяра.
— Знаешь, мы попали в настоящий квест, — у Франчески даже глаза засверкали от воспоминания. — Ночь, фантастическая подсветка, статуи, фонтаны, а потом лабиринт! И знаешь, там кто-то ходил разом с нами, по тому лабиринту! А потом мы вышли к статуе одной из владелиц виллы, Гортензии Донати, и я уверена, что именно она подсказала нам выход, вот что хочешь думай.
— Ты о чём вообще? — вытаращилась на неё Кьяра.
— О чуде. О настоящем чуде. И помнишь, — она аккуратно взяла Октавио за локоть, — тот охранник сам сказал, что это госпожа Гортензия там ходит.
— А сомнений на его лице ты, конечно, не увидела, — покачал головой Октавио.
Кьяра осмотрела их обоих хорошенько, потрогала Франческе лоб.
— Я уверена, что эту историю нужно рассказать дону Лодовико. И отцу Варфоломею, думаю, тоже будет интересно послушать. Франческа, ты счастливица, тебе всё время что-то этакое выпадает — то часы, то теперь статуя…
Октавио промолчал. Он искренне считал счастливым себя, потому что ему каким-то чудом выпала Франческа. И в том саду ночью без неё было бы и вполовину не так интересно, он бы просто сбежал сразу, да и всё, и не дошёл ни до какой статуи. Да и вообще без неё всё было бы не так.
Элоиза вышла от косметолога, села в машину и проверила телефон. Три звонка от Себастьена и сообщение: «Как найдётесь — приходите в «сигму», здесь интересно». Написано полчаса назад.
Хорошо, в «сигму» — так в «сигму».
Оказывается, в «сигме» принимали доклады вернувшейся из Флоренции молодёжи. Кроме Себастьена, Лодовико, отца Варфоломея и Гаэтано, на диване сидели Гвидо, памятный по весенней истории с художницей Эммой Эмилио, ещё один молодой человек, имени которого Элоиза не знала, а ещё — Кьяра и Октавио с Франческой. Франческа выглядела глубоко простывшей — красные глаза, красный нос, и всё время чихает. Почему её до сих пор никто не отправил к врачам?
Себастьен поднялся и улыбнулся, Гаэтано подскочил и освободил Элоизе кресло рядом с Себастьеном, она кивнула, но сначала подошла как раз к Франческе и бесцеремонно потрогала той лоб.
— Госпожа Виньоле, вам не кажется, что вы нездоровы?
— Пройдёт, завтра всё будет в порядке, — пробормотала Франческа, по обыкновению опустив взгляд.
— Пройдёт, если лечить. Чай с имбирём и лимоном?
— Сейчас сделаем, — оживился Октавио. — На кухне должно быть и то, и другое.
— И ещё мёд, — пискнула Кьяра.
— И плед, — Гаэтано исчез в приёмной и вернулся с пледом.
Через пять минут Франческа была упакована в плед, перед ней стояла большая чашка чаю с лимоном и имбирём и вазочка с мёдом.
— И завтра сначала к врачу, и только если вдруг разрешат — то потом в офис, понятно? — спросила Элоиза как можно строже.
— Да это я дурак, — покаянно проговорил Октавио. — Нужно было под горячий душ её засунуть, что ли, а я не догадался.
— Я тоже не догадалась, — хрипло проговорила Франческа. — Ничего страшного, это просто простуда. Пройдёт.
— Пришла госпожа Элоиза и всё расставила по местам, — усмехнулся отец Варфоломей.
— Кофе? Коньяк? — спросил Лодовико.
— Кофе, — кивнула она.
А совещание продолжалось.
— Ладно, ходили вы три дня и ничего не поняли, — сурово обратился Варфоломей к Гвидо и, видимо, компании. — Толк-то был? Что вообще заметили? На что обратили внимание?
— А что — картины красивые, охрана хорошая, — пожал плечами молодой человек, имени которого Элоиза не знала. — Камеры, смотрители, все дела.
— А ты, Джованни, задание чем слушал — ухом или другим местом? — ласково поинтересовался Варфоломей. — Тебя просили охрану рассматривать или смотрителей?
— Ну как, надо ж было выяснить, нет ли где чего странного, так ведь нет! — вскинулся названный Джованни.
— И вы, остальные, согласны? — Варфоломей оглядел Эмилио и Гвидо.
— Да, — кивнул Эмилио.
А Гвидо только согласно промычал, он вообще смотрел куда-то неизвестно куда и явно что-то держал за пазухой.
— Покажи уже, что там у тебя, — кивнул ему Себастьен.