Барьер Сантароги
Шрифт:
Кофе в термосе остыл и потерял вкус Джасперса, но он выпил его, чтобы избавиться от сухости в горле.
«Скорее всего, в долине есть что-то вроде школы-интерната, где родителям отведены определенные часы для посещения. Но наверняка этот интернат отличается от привычных школ».
Десейн уставился на термос: кофе кончился. Он еще ощущал его горький привкус, напоминавший о слабости, которой он поддался ночью. Джасперс погрузил его в кошмары. Он вспомнил, что ему приснились стеклянные дома, стены которых внезапно треснули и рухнули на него. Он пронзительно закричал…
«Здания из стекла, — подумал он. — Теплицы».
Он услышал звук приближающейся машины и спрыгнул на песок в прохладу утреннего воздуха. К лагерю по ухабистой дороге приближался зеленый «шевроле», показавшийся ему знакомым. Десейн решил, что это либо машина Джерси Хофстеддера, либо ее двойник. А потом он увидел за рулем крупную седовласую женщину, управлявшую автомобилем, и узнал мать Сэма Шелера, Клару, занимавшуюся продажей автомобилей.
Она остановилась рядом с Десейном и, выйдя из машины, подошла к нему.
— Мне сказали, где вы, и не соврали! — заявила она.
Клара Шелер стояла перед Десейном, держа в руках накрытую тарелку.
— Вы приехали, чтобы снова попытаться продать мне эту машину? — спросил он.
— Машину? — она бросила на автомобиль такой взгляд, словно он только что появился здесь после какого-то волшебства. — Ах да, машина Джерси. У нас еще будет время, чтобы поговорить об этом… позже. Я привезла вам немного вот этого — чтобы опохмелиться.
Десейн не знал, что и делать. Почему она решила, что должна привезти ему что-нибудь?
— Пити — мой внук, — пояснила она. — Мейбл, моя дочь, рассказала, как благородно вы повели себя этой ночью, — она взглянула на обломок стрелы, торчавший из кузова, потом снова на Десейна. — И мне пришло в голову, что, возможно, вся ваша проблема в том, что вы еще не осознали, насколько мы заинтересованы в том, чтобы вы стали одним из нас. Поэтому я привезла вам жареного мяса под соусом — в нем много Джасперса.
Она протянула ему тарелку.
— Съешьте это, — сказала она. — Вы насытитесь на целый день.
«Я не должен делать этого», — подумал Десейн. Но все было бессмысленно. Эта женщина была просто доброй заботливой бабушкой Пити. При мысли о мальчике он вспомнил о едва не произошедшем несчастном случае.
«Школа… наблюдение… Джасперс…»
Его внимание привлек собачий нос, высунувшийся из окна зеленого «шевроле». Старый колли с серым намордником, вскарабкавшись на переднее сиденье, спрыгнул на песок. Он приблизился не спеша — давали знать о себе прожитые годы — и принялся обнюхивать туфли Клары.
Хозяйка опустила руку и потрепала его по голове.
— Я привезла Джимбо, — сказала она. — Он уже редко бывает на улице. Ему около тридцати пяти лет, и мне кажется, что он начал слепнуть. — Клара выпрямилась и кивнула в сторону тарелки, которую держал в руках Десейн. — Давайте же, ешьте.
Но Десейн был поражен тем, что только что узнал. Тридцать пять лет? Да по человеческим меркам это равнялось ста годам! Он поставил тарелку на ступеньки грузовика, наклонился и пристально посмотрел на пса Джимбо. Его глаза уже слепнут, сказала она, но в них он видел ту же самую вызванную Джасперсом направленность, которую замечал во всех сантарожцах.
— Вы любите собак? — спросила Клара Шелер.
Десейн кивнул.
— А ему действительно тридцать пять лег?
— Тридцать шесть стукнет весной… если он доживет.
Джимбо захромал к Десейну, поднял к его лицу морду в сером наморднике и повел носом. По всей видимости, удовлетворенный, он свернулся клубком у ступенек грузовика, вздохнул и посмотрел куда-то вдаль в сторону песчаных холмов.
— Так вы будете есть или нет? — спросила Клара.
— Позже, — ответил Десейн. Он вспомнил, каким представлялся в его мыслях автомобиль Джерси Хофстеддера — ключом к разгадке тайны Сантароги. «Действительно ли все дело в этой машине? — спросил он себя. — Или же машина — просто некий символ? Что тогда важнее — машина или символ?»
Заметив его интерес к автомобилю, Клара произнесла:
— Если вы хотите купить эту машину, то цена прежняя — 650 долларов.
— Мне бы хотелось проехаться на ней, — сказал Десейн.
— Прямо сейчас?
— Почему бы и нет?
Клара взглянула на тарелку, стоявшую на ступеньках грузовика, и ответила:
— Мясо остынет… и вкус Джасперса исчезнет, понимаете.
— Я уже выпил ночью кофе, который оставила мне ваша дочь, — сказал Десейн.
— Без… каких-либо последствий?
Вполне уместный вопрос. Десейн вдруг поймал себя на том, что пытается разобраться в своих ощущениях: ушиб головы уже не беспокоил его, боль в плече почти исчезла… где-то внутри еще не утих гнев, вызванный поступком Пити, — но на свете нет ничего, что не могло быть излечено временем.
— Я чувствую себя превосходно.
— Ну вот! Все вы ходите вокруг да около, — заметила Клара. — Дженни предупреждала меня об этом. Ладно, — она указала рукой на зеленый «шевроле». — Давайте совершим круг по шоссе и вернемся обратно. Вы будете за рулем.
Она забралась на правое сиденье и закрыла дверь.
Собака подняла голову.
— А ты, Джимбо, останешься здесь, — сказала Клара. — Мы не задержимся.
Десейн обошел автомобиль и сел за руль. Сиденье, казалось, было специально приспособлено для его спины.
— Удобно, верно? — спросила Клара.
Десейн кивнул. У него возникло странное чувство дежа вю, словно он уже водил раньше эту машину. Это ощущение передавалось от его рук, лежавших на руле.