Бархат
Шрифт:
– Ах вот как! – Графиня вскочила, глаза ее горели. – А теперь позвольте мне, лорд Прайд, сказать вам, что меня не надо ни от чего спасать! И я совершу те ошибки, которые считаю нужным совершить! И если в их число входит брак с высокомерным, ничтожным, безвольным, самонадеянным мизантропом – что ж, так тому и быть!
– Мегера! – воскликнул Прайд, испытав невероятное облегчение.
– Но, может быть, тебе стоит подумать дважды, прежде чем жениться на мне?
– Я уже подумал, – сказал он, улыбаясь. – Много раз. Похоже, разницы
– Негодяй! – ласково промолвила Габриэль, улыбаясь ему в ответ. Она тоже была рада, что их неприятный разговор завершен. Прайд изменит свое мнение, когда увидит, как удачен их брак. И времени у них достаточно.
– Но уж если говорить с тобой до конца, – вдруг заявил Натаниэль, – то, конечно, у меня есть мнение по поводу черных бантиков. Я запрещаю. Это венчание, а не панихида. – Он прижал ее к себе и взял за подбородок. – А уж раз мы все-таки поженимся, то имей в виду, что я не потерплю рядом с собой сварливой жены. Тебе ясно?
И прежде чем графиня успела ответить, он запечатал ее рот своим поцелуем и крепко прижал ее к себе, пока не почувствовал, что она тает в его объятиях и ее тело начинает двигаться в такт его движениям…
Дверь распахнулась в неподходящий момент.
– Габби… Габби… можно я…? – В дверях стоял Джейк, раскрывший от удивления рот.
Натаниэль отпустил свою невесту и строго посмотрел на сына.
– По-моему, ты кое о чем забыл, – сказал Прайд. – Что ты обычно делаешь, когда видишь перед собой закрытую дверь?
Джейк переступил с ноги на ногу.
– Стучу, – буркнул он в ответ.
– Отлично. А теперь выйди, закрой дверь и начни все сначала.
– Он так возбужден, что мог и забыть о правилах, – заметила Габриэль.
Джейк благодарно взглянул на нее и исчез за дверью.
– Ты не должна оправдывать его, – нахмурившись, проговорил Натаниэль.
– Ох, он и так был смущен, бедняга!
– А мог смутиться еще больше, если бы… – Прайд нахмурился, глядя на закрытую дверь. – А теперь что он там делает?
– Наверное, боится постучать.
Лорд покачал головой и нетерпеливо распахнул дверь. Джейк стоял в коридоре, прикусив губу.
– Ты хотел поговорить с Габриэль? – спросил лорд.
– Да, сэр, – кивнул Джейк.
– Тогда заходи.
Натаниэль махнул рукой, и мальчик протиснулся в дверь, опасаясь задеть отца. Сжав крепко руки, он с каким-то отчаянием посмотрел на графиню и заговорил скороговоркой:
– А Примми говорит, что, когда люди женятся, у них бывают пажи, – выпалил он. – Можно я буду твоим пажом, когда ты будешь венчаться с папой?
– Конечно, можно. – Габриэль наклонилась, чтобы поцеловать его серьезное личико. – Я сочту это за честь… да и папа тоже.
Графиня взглянула на Натаниэля.
– Конечно, – серьезно проговорил лорд Прайд. – Мне хочется, чтобы ты делал что-нибудь очень важное. Мне нужен человек, который будет держать кольца и подаст их, когда они понадобятся. Ты сможешь это сделать?
Лицо мальчика стало пунцовым, карие глаза расширились, и он лишь закивал в ответ. А потом Джейк резко развернулся и выбежал из комнаты. Через мгновение из детской, находящейся наверху, раздался вопль восторга.
– А вот теперь папа – молодец, – одобрительно улыбнулась Габриэль. – И ты заслуживаешь поцелуя.
– Думаю, больше чем поцелуя, – промолвил Натаниэль. – Кажется, я запер дверь?
На следующий день Джейк стоял рядом со своим отцом в тускло освещенной деревенской церквушке. Они ждали Габриэль. Мальчик с такой силой сжимал золотое кольцо, которое ему дал папа, что на его горячих и потных ручках остались следы.
Папа сказал, что в церкви будут только трое их друзей, Примми, миссис Бейли да те слуги, что смогут в субботний день прийти в церковь, если им захочется посмотреть на венчание лорда Прайда. На самом деле оказалось, что церковь полна народу. Явились все жители деревни, все работники поместья.
У Джейка сосало под ложечкой. Он ужасно боялся, что пропустит нужный момент или, хуже того, уронит кольцо. Мальчик смотрел на неровный каменный пол; он так и представлял себе, что вот он случайно споткнулся, кольцо золотой змейкой мелькнуло в воздухе и укатилось под церковную скамью…
Он шагнул поближе к отцу и подергал его за фрак свободной рукой.
– А что, если я уроню кольцо? – спросил он громким шепотом так, что его было слышно с передних рядов.
– Мы поднимем его, – спокойно ответил Натаниэль.
Вдруг по церкви пробежал шепот, все повернулись к входу, и Джейк тоже посмотрел туда.
В церковь вошла Габби, держа под руку лорда Ванбрука. Она улыбалась, приветливо кивала знакомым, а подойдя к Джейку, нагнулась и поцеловала его.
– Вдруг я уроню кольцо? – прошептал он ей.
– Мы поднимем его, – как папа, сказала графиня.
И вдруг Джейк понял, что это не так важно и что волноваться не стоит. Мальчик отпустил отцовский фрак и украдкой огляделся вокруг, когда преподобный Эддисон начал говорить торжественным голосом – таким же, каким он читал воскресные проповеди.
– Мне кажется, я сейчас заплачу, – прошептала Джорджи Майлзу на ухо. – Разве Габби не прелестна?
Да, согласился с ней Майлз. Натаниэль был против черных бантиков, и она надела серо-голубое платье, украшенное драгоценными брабантскими кружевами. Ее высокую прическу украшал серебряный ободок с жемчугом. Шею и запястья графини тоже украшали жемчуга, которые, сливаясь с ее кожей, подчеркивали живость черных глаз и отливающие огнем рыжие кудри.
У Натаниэля закружилась голова. Сможет ли он привыкнуть к ней настолько, что у него не будет перехватывать дыхание при виде этой женщины? И тут она улыбнулась, кокетливо взглянула на него, и Натаниэль понял, что навсегда стал ее пленником.