Бархатная ночь

Гудмэн Джо

После отъезда из Даннелли мир словно сомкнулся вокруг Риса, и когда кто-то из друзей предложил повеселиться у миссис Миллер, он тут же ухватился за это предложение. В другое время и в другом настроении Рис вряд ли согласился бы посетить такое заведение, но, как бы то ни было, все обернулось к лучшему, так как там он встретил мисс Полли Дон Роуз.

Он был тогда так пьян, что не помнил, когда и как выбрал мисс Роуз в качестве партнерши, и хотя она пыталась начать более тесное общение и была прехорошенькой, его желание куда-то пропало. Вместо того чтобы заниматься любовью с этим любвеобильным сгустком истинной

женственности, он выложил ей все свои беды. Он так и не узнал, насколько умелой любовницей была мисс Роуз, но она умела слушать. Он возвращался к ней несколько раз, и, хотя догадывался, что Полли считает его немного чокнутым, она явно наслаждалась его обществом.

Однако на четвертый раз ему сказали, что мисс Полли не может его принять. Когда он решил подождать ее, ему объяснили, что она больна. Потребовав, чтобы его провели к ней, он наткнулся на решительное сопротивление и едва не был выброшен на улицу вышибалами мадам. В конце концов он добился своего, приставив пистолет к голове миссис Миллер.

Полли лежала в кровати. Она была бледнее смерти. Постельное белье промокло от крови. Рису потребовалось только мгновение, чтобы понять, в чем дело. Мадам подтвердила его подозрения. Один из клиентов миссис Миллер — лекарь — сделал Полли аборт, и она истекала кровью.

Рис не стал терять ни минуты. Накрыв Полли одеялами, он вынес ее в поджидавшую коляску. Вскоре ему пришлось снова воспользоваться пистолетом, так как врач, к которому он обратился, отказывался помочь.

Полли поправлялась под неусыпной заботой Риса и его слуг, а он обнаружил, что тоже обладает способностью слушать. Начало карьеры проститутки для Полли было сплошным кошмаром. Она была продана в бордель, когда ей исполнилось восемнадцать. Намного позже, чем большинство других девушек, уверяла она Риса. Прежде чем попасть к мадам Миллер, Полли уже несколько лет зарабатывала на жизнь проституцией. Сутенеры щадили девушку, потому что выглядела она как девочка-подросток. Когда ее опоили и отвезли к миссис Миллер, все считали, что ей не больше четырнадцати.

Полли объяснила Рису, что, если бы ее не продали, она бы умерла где-нибудь в сточной канаве, работая на сутенера, поставляющего девушек больным джентльменам. Миссис Миллер же отбирала чистых и здоровых девушек, а ее клиентура была получше, чем в других заведениях подобного рода. Находясь в наркотическом опьянении, Полли не протестовала, когда к ней приводили мужчин одного за другим. Но когда действие наркотика и первое оцепенение прошли, она оценила ситуацию и решила, что еще неплохо отделалась. Но Риса ей убедить было не так просто. Он не мог согласиться с тем, чтобы она оставалась у мадам. Когда Полли выздоровела, он предложил ей открыть магазин, но она отказалась, уверяя, что умеет делать только одно. Рис спорил с ней в течение нескольких недель, и, только когда она пригрозила, что вернется к мадам Миллер, он понял, насколько серьезны ее намерения. Он приказал ей распаковывать вещи, решив, что вместе они придумают достойный выход из ситуации.

Рис тогда согласился помочь Полли вложить ее сбережения в открытие ее собственного заведения. Он сильно рисковал, так как если бы они допустили хоть одну ошибку, то разразился бы грандиозный скандал. Но открытие заведения Полли прошло успешно, и имя Каннинга никогда с ним не связывали.

Интерес Риса к Полли простирался

намного дальше помощи другу. Она могла пользоваться его поддержкой до тех пор, пока ни одна из работающих у нее девушек не делала это против своей воли. Более того, когда ей представлялась возможность, она выкупала девушек не для заведения. Рис подыскивал им более респектабельное и безопасное занятие.

За восемнадцать месяцев Полли с Рисом спасли от проституции двадцать девушек. Для пятнадцати из них были найдены места служанок в домах друзей Риса, трое вернулись домой, а две попросили разрешения остаться у Полли — одна как горничная, а другая как кухарка. Полли однажды пожаловалась, что ее благотворительность выливается ей в круглую сумму, но когда Рис предложил компенсировать затраты, она отказалась, немало обиженная тем, что он не понял шутки.

Она тогда посмеялась над собой, сказав, что у нее золотое сердце. Рис, однако, полностью согласился с ней.

— Я благодарна за все, что ты сделал для меня, — сказала мисс Роуз. Она наклонилась и легонько поцеловала Риса в щеку.

— Пустяки, — возразил он. — Я мог бы перечислить множество молоденьких девушек, которые считают тебя своим ангелом-хранителем.

Правда, несколько сутенеров, в данный момент пребывающих в тюрьмах ее величества королевы, вряд ли разделили бы их мнение, узнай они, кто положил конец их неблаговидным делам.

Полли посмотрела на толстенького херувима на спинке кровати и, театрально застонав, положила руку на грудь.

— Ты разбил мне сердце. Я-то думала, никто не заметит нашего сходства.

Рассмеявшись, Рис спустил ноги с кровати.

— Мне пора идти. Если тебе что-то потребуется, пошли сообщение мне в городской дом. Я распоряжусь, чтобы все письма с изображением розы немедленно пересылались в Даннелли.

— Твоя прислуга начнет судачить.

— Сомневаюсь. Разве не были они образцом здравомыслия, когда ты поправлялась в моем доме?

Полли приподняла брови:

— Они были шокированы!

— Но не позволили себе и заикнуться об этом. Я доверяю им.

— Хорошо. Если у меня будут новости, я сразу же пошлю записку. — Она помогла Рису надеть сюртук. — Как долго ты собираешься пробыть в Даннелли?

— Неделю, может быть, две.

— Хочешь снова поговорить с Кенной?

— Ее там не будет. Она отправилась навестить сводную сестру. По крайней мере так мне сказал Ник, когда мы с ним встретились на похоронах. — На мгновение он помрачнел, но причиной тому были не мысли об отце и брате. — Мне кажется, я своими руками разрушил наше будущее с Кенной. — По его лицу скользнула тень, и он грустно улыбнулся, глядя на встревоженное личико Полли. — Забудь об этом, любовь моя. — Поцеловав ее в нос, он направился к двери. — Береги себя.

— И ты тоже, — сказала она, когда Рис уже вышел из комнаты.

— Я не уверена, что приму ее, Мейсон, — сказала миссис Миллер.

Элизабет Миллер никогда не была замужем, но представлялась всем как миссис, чтобы ее не вздумали называть Бетти. Это имя казалось ей слишком простонародным, а она отчаянно стремилась ко всему утонченному. Несколько лет назад она подумывала сменить и фамилию, но к тому времени ее заведение было уже хорошо известно, а репутация — устоявшейся, и могли возникнуть сложности делового характера.