Бармен и его Швабра
Шрифт:
— Кхм, — сказал побледневший доктор, — мои услуги запоздали.
— У нас нет коронера, — ответил Депутатор.
— Констатировать смерть в данном случае не составляет труда. Причины её тоже, на мой взгляд, не вызывают сомнений.
Да, вбитый в сердце деревянный кол даёт возможность поставить однозначный диагноз.
— Меня больше интересует время смерти, —
— Вы думаете, что этому учат в медицинском? — скептически спросил доктор. — Я терапевт общей практики, а не патологоанатом. Семейному врачу обычно достаточно пощупать пульс и принести соболезнования. Единственное, что могу сказать, — это произошло не сегодня.
— В баре он не появлялся три дня, — согласился я. — Да и трупное окоченение уже прошло.
— Вот видите, — сказал Клизма, — я вам не нужен. Доставьте в морг, проведу вскрытие. Но сразу предупреждаю, я никогда его не делал в целях криминалистики. Только в рамках программы по клинической анатомии.
— Идите, доктор, — отпустил его Депутатор, — дальше мы сами.
— Что скажете? — спросил он меня, когда врач с облегчением удалился.
— Не похоже на самоубийство. Разве что он воткнул себе кол в сердце ногами.
— Вижу, я в вас не ошибся.
— Если вы имеете в виду юмор, то…
— Я имею в виду, что вы не падаете в обморок и не бежите блевать, — он показал на картину преступления. — Я, увидев это сегодня днём, был шокирован больше вас.
— Вчера днём, — уточнил я. — Полночь миновала.
— Об этом я и говорю. Вы точны и спокойны, не теряете контроля. А значит, зрелище вам не в новинку.
Я не стал комментировать. Вместо этого спросил:
— Это не объясняет, зачем я вам понадобился.
— Видите ли, Роберт, я не детектив. Работал в полиции, но сапёр группы антитеррора это не то же самое, что следователь. Должность помощника несуществующего шерифа до сих пор требовала только внушительного вида, умения разнять пьяную драку и навыка заполнения отчётов. С этим у меня всё в порядке, но расследовать убийство — не моё.
— Вообще-то, — удивился я, — вы и не должны. Вызовите федералов. У них есть свои криминалисты и следователи, которые только рады отодвинуть местных от громкого дела. А это выглядит довольно громким — люди редко втыкают друг другу в сердце колья по бытовым мотивам.
— Роберт, — вздохнул он. — Вы так хорошо вписались, что я иногда забываю, насколько вы тут недавно. Это не лучшее место и время для долгих объяснений, поэтому давайте их отложим до более удачного момента. Не вдаваясь в причины — представьте, что нет никаких федералов. Не примчатся машины с мигалками, чёрные тонированные микроавтобусы с экспертами, броневики спецназа и прочая кавалерия. И даже труп этот нам с вами придётся тащить в морг самостоятельно. Представили?
— Допустим.
— Вопрос — вы поможете мне в расследовании?
— В этих гипотетических условиях?
— Именно. В гипотетических.
— Да, — кивнул я, глядя на труп. — Во-первых, убийца лишил меня постоянного клиента. Во-вторых,
— Благодарю. А теперь давайте отвяжем труп и отнесём его в морг. Я схожу за носилками, тут недалеко.
— Так вы что, серьёзно? Про федералов? — спросил я, топая в темноте с носилками. Мне досталась более лёгкая часть — передняя. Та, что с ногами. Это справедливо, Депутатор сильный, как шагающий экскаватор.
— Более чем, Роберт. Налево тут сверните, пожалуйста. Вон в ту дверь.
— И что вам мешает вернуться в офис и позвонить в управление полиции?
— Оттуда нельзя позвонить за пределы города.
— Почему? — спросил я, неловко открывая дверь плечом.
— Особенность телефонной сети.
— Довольно нелепо для офиса шерифа. А откуда можно?
— Ниоткуда. Обрыв линии.
— И как давно?
— Всегда. Вниз по ступенькам, да. Осторожнее, лестница узкая. Поднимайте выше перил.
— Если линия оборвана и никто её не чинит, то это кому-то нужно… Дайте угадаю — кто-то в городе очень не хочет, чтобы федералы лезли в его дела, и этот кто-то обладает достаточной властью, чтобы этого добиться. Выбор не то чтобы большой.
— Вот видите, у вас отличные навыки расследователя. Мне понадобилось почти полгода, чтобы это понять. Давайте пока поставим носилки на стол. Я открою холодильник.
— Зачем такому маленькому городу такой большой морг? — спросил я, оглядев помещение. Стандартный трёхрядный модуль на восемнадцать ячеек. Я видывал и побольше, но не в глухой провинции же.
— Молитесь, чтобы хватило. Так, начнём с этой, пожалуй… — сказал Депутатор, открывая блестящую дверцу. Крайнюю в нижнем ряду.
Выдвинул оттуда встроенную полку, и мы, подняв носилки, перевалили на неё тело. Полицейский поднял ручку рубильника на стене, и где-то в глубине конструкции зарокотал компрессор.
— То есть остальные ячейки пустуют? — сообразил я.
— Пока да.
— Есть основания полагать, что это не последняя жертва?
— Не знаю. Я не следователь. Полиция проводила меня на раннюю, хотя и почётную пенсию. Во мне теперь слишком много металла для сапёра. Слишком мало мозгов для детектива. Слишком мало желания перекладывать бумажки. Но главное, слишком неоднозначные обстоятельства ранения. Избавиться от меня были счастливы, да я и не сильно возражал. Пойдёмте на улицу, — Депутатор направился к широкой двери в торце помещения.
— О, так тут есть нормальный вход?
— Ну, разумеется. Не лезут же на похоронах с гробом по лестнице? Просто обходить с носилками далеко было. Необременительная должность в маленьком городке, — продолжил он, запирая за нами морг, — показалась мне хорошей идеей. Заехал перекусить и переночевать, но, как видите, всё ещё здесь.