Барон из МЧС 2
Шрифт:
Утром меня ожидал не привычный марш-бросок, а поход в штаб. Опять те же на манеже: Якутов, Ростоцкий, Комов. Видок у них явно не радостный.
— Горюнов, — начал следак первым, — как вы объясните тот факт, что только ваша группа не подверглась странному отравлению? И почему даже крошки не съели на последнем ужине? Есть показания очевидцев, так что врать не стоит.
— А я не дурак, чтобы всякой дрянью своих бойцов потчевать, — даже не подумав отпираться, заявил я.
— Значит, это всё-таки ты, подлюка! —
— За что?
— И ещё спрашиваешь?! За то, что перешёл все границы дозволенного!
— Бред. Мне никто подобного не запрещал. Ну, а если вы, господин полковник, сейчас говорите про негласные правила, так я и их тоже не видел на бумаге и подписи, что ознакомлен, не ставил. Поэтому играю по своим негласным правилам, одно из которых вам озвучил сразу же по приезде сюда: я за своих в ответе и буду за них биться. Вы решили натравить на нас всю школу? Прекрасно! Бить по площадям иногда намного проще, чем наносить точечные удары. И я с удовольствием сделал это.
Как говорит моя прекрасная в своей жестокости инструктор Ведьма: если обещал влепить, то влепи, иначе треплом посчитают. Так вот! Предупреждаю всех заранее, что после следующего чрезмерного наезда на моих людей придётся вызывать регулярные войска с фронта и дворцовую гвардию.
— Я бы поверил этому обещанию, — тихо произнёс Комов для высокопоставленных особ, а потом обратился ко мне. — Данила. Вы ломаете нам весь учебный процесс.
— Во второй раз уже, — буркнул Якут.
— Неважно, — отмахнулся от него следак. — Важно другое. Сейчас готовим ваших бойцов к условиям нахождения в максимально агрессивной среде. Чтобы они могли действовать самостоятельно, а не растерянными овцами прятаться за спиной «папочки». Также понимаю, Горюнов, что спокойно смотреть на это не станете: характер не тот. Поэтому принято решение временно направить сержанта Горюнова в другое место. Там и потренируетесь основательно, и пользу государству принесёте.
— Куда?
— Не волнуйтесь, — впервые заговорил загадочно улыбающийся генерал Ростоцкий. — Вам понравится… Или мы совсем ничего не понимаем в людях.
Глава 25
Мне дали час, чтобы собрать свои нехитрые манатки. Психологи хреновы! Чтобы собраться, достаточно и десяти минут: мыльно-рыльные принадлежности да пару носков кинуть в ранец можно и ещё быстрее. Мне дали время, чтобы науськал шестое отделение на правильное поведение. Чем я и не преминул воспользоваться, войдя в кубрик. Узнав, что лишаются меня, ромалы хотели вначале поднять настоящую бучу. Пришлось их успокаивать, разъясняя политику начальства.
— Чего взгоношились? Ну да — отбываю. Тут мне нужно выть на луну, а не вам. Один остаюсь. Вы же вместе — сила!
— Какая, к собакам сила? —
— А вы не натягивайтесь. Нет, по хлебальникам, конечно, регулярно получать будете. Только вот в чём прикол: раздавать ответочки вам ведь тоже никто не мешает.
— Да нас затопчут!
— И что? Вы в скором времени пойдёте не к нескольким десяткам курсантов махаться, а к сотням, тысячам харков. Кого бояться нужно больше?
— Харков, — незамедлительно ответил Пушкин.
— Ответ неправильный. Никого! Научитесь не бояться здесь — везде выстоите. К тому же, если подумать, то ваша огневая мощь не сильно изменится. Видели, как отмудохали меня позапрошлой ночью? Ничуть не меньше, чем вас.
— С тобой спокойнее, — признался Жир.
— В чём?
— Ты руководишь.
— А вы — бараны безмозглые, чтобы за пастухом бездумно идти? У каждого побег из гоблинского плена за плечами и туева хуча боевых выходов. Без меня справлялись же. А тут вас убивать не собираются.
— Ага, — хмыкнул Астроном. — Превратят в отбивную только. Если до этого момента Ведьма не угробит на тренировках. Я столько унижения ни разу в жизни не испытывал.
— Херня! — оборвал я его нытьё. — У вас жизнь — одно сплошное унижение. То в штрафниках позорную лямку тянули, то гоблины в лаборатории трахали вашу психику. А потом? Крысами в отдельной норе прятались, боясь признаться, что из себя представляете. Вы же ни дня нормально не служили! То одних боялись, то других. А сейчас предоставился шанс доказать, что среди вас нет чмошников… И что я вижу? Дерьмо полное! «Ах, батюшка сержант нас защитит! Ах, наши личики пострадают!». Мне с таким сбродом идти в тыл к тварям?
— Барон, — нахмурился Морячок. — Мы, конечно, не идеал армейский, но совсем нас принижать-то не надо.
— Пока не вижу поводов думать по-другому. Вернусь через пару месяцев, посчитаю количество ваших шрамов и количество «добытых скальпов» — поговорим ещё раз на эту тему. Очень хочу верить в то, что мои ромалы могут не только коней воровать, но и песни под гитару петь над поверженным врагом.
— Ай, нанэ-нанэ? — усмехнулся Борзый.
— Можно и частушки, но только матерные. Всё, друзья… Засиживаться мне время не позволяет, а вы думайте: так ли слабы без своего Барона. Я, конечно, красавчик, но кто сказал, что вы уроды? Надеюсь, что у нас впереди предстоит много незабываемых совместных дел.
Кажется, мои слова не пропали даром. Уходя, я увидел, что в глазах моего табора безнадёгу сменил некий злой азарт. Дай бог, чтобы он не пропал со временем. Иначе… Нет. Не буду думать о плохом.
Генерал Ростоцкий уже ожидал меня около своего бронированного джипа, о чём-то мило беседуя с Галей Якутовой. Увидев меня, она подошла и по-дружески ткнула в плечо.
— Данила! Помни, что ты не только говнюк, но и почти спасатель! Не подведи наших!