Барон Робинзон
Шрифт:
— Спускайте корабль на воду! Вы строили, вам и честь!
– вскинул руку Михаил.
Бутылки о корабль здесь никто не бил, стекло все еще являлось великой ценность. Хроран и Лагвар синхронно подхватили топоры, поклонились Лошадкину, затем его женам и вождям, и шагнули. Лагвар оказался слева, чтобы видеть уцелевшим глазом, куда бить, и он не промахнулся. Хроран отстал на мгновение, но это было уже неважно. Тяжелый корабль из сырой древесины, словно ждал малейшей слабости, и немедленно доломал подпорки, тем более что бригады двух мастеров
Хруст, треск, грохот, корабль съехал по смазанным доскам и плюхнулся в воду, словно охотился на ламассов.
— Ррах!
– закричали мордахи.
Хрокаги вторили им своими кличами, вроде «Хро!» и Лошадкину тоже захотелось крикнуть "Ура", но он сдержался. Корабль больше всего напоминал ладью викингов, драккар, открытый всем стихиям. Но имелось и отличие, подводная часть была снабжена выступами для ламассов, рукоятями, схватив которые жители глубин смогли бы тянуть корабль.
Также планировались к постройке и другие типы кораблей, включая «десантный», с подводным отсеком для все тех же ламассов. Драккары с малой осадкой и веслами требовались для того, чтобы подняться вверх по Ирцее к горам краглов, а также для патрулирования побережья, особенно мест с обустроенными для ламассов мелководьями.
— На корабль! – скомандовал кто-то.
Заранее подготовленный отряд молодых хрокагов и мордахов промчался мимо, сверкая щетиной, клыками, мышцами и намасленной шерстью. От Лошадкина не укрылись масляные взгляды Пранты и Арханны, и он мысленно вздохнул. Нет, все знали, на что шли, но эта неудовлетворенность жен, то есть близких к нему живых, порождала просторы для разного нехорошего.
И без того Алекс вылавливал из разговоров, записанных подслушивающими устройствами, всякое нехорошее. Не все радостно приняли объединение, но многие скрыли свое разочарование, громче других орали о дружбе, чтобы теперь точить ножи за спиной. Если эти заговорщики столкуются с Прантой и Арханной… сам Лошадкин не пострадает, конечно, если только не разнесут голову, но вот союзу народов будет нанесен мощнейший удар в спину.
Не говоря уже о том, как обидно и противно все будет.
— Поднять парус! Живей, живей, живей! – кричали на корабле.
Этот отряд то ли тренировался на макете, то ли отрабатывали все на суше, но двигались они довольно расторопно и ловко. Как войска Огара, ощущалась слаженность, пусть и не идеальная. Парус взлетел вверх, мордахи и хрокаги распределились по веслам, донесся перестук огромного самодельного барабана производства мордахов – то есть из кожи и костей.
«Бум-бум-бум-бум!» выстукивал барабан.
— Бум-бум, корабль плывет! – заголосили гребцы.
Каждый на своем языке, манопа переводила сразу два потока, каждый в свое ухо, словно странное средневековое стерео.
— Бум-бум, значит, в поход!
— Бум-бум, врагов мы побьем!
— Бум-бум, с добычей домой приплывем!
Секундная пауза и затем над гаванью прокатился могучий рявк:
— Сажа!!
Лошадкину
— Сажа!
Чем не общий клич, не хуже «ура», в конце концов, подумал Лошадкин, подходя к кортежам своих жен. Хотел бы он сказать, что все почтительно расступились и поклонились, но увы, до таких высот тут было еще далеко. Наоборот, все так и стремились оказаться ближе, взглянуть на «посланца богов», прикоснуться, если не к нему, то к следам, вдохнуть того же воздуха и так далее.
— Мои дорогие королевы, - сказал Лошадкин, избегая слова «любимые», - не желаете ли совершить прогулку по морю?
— Да! – тут же отозвалась Пранта.
— С радостью, муж наш, - склонила голову Арханна.
Лошадкин окинул взглядом их свиты и ему в голову пришла хулиганская мысль. Дать женам летные пояса, поднять их престиж еще выше, а заодно крепче привязать к себе. Конечно, Алекс слушал и разговоры жен, и верховных вождей, через уже врученные переводчики, но это не являлось панацеей. Зная о том, что посланцы все видят и слышат, эти средневековые хитрецы наверняка изобрели бы способы тайного общения, подачи жестов, намеков, обиняков, да мало ли!
Разумеется, Лошадкин не исключал и того, что все они искренне служат делу дружбы и мира, но этот призрак заговора и неопределенность отравляли все вокруг. Кому доверять, а кому нет? Разбрасывать еще больше подслушивающих устройств, нацепить их на всех вождей, выделить еще больше мощностей Алекса? Так и представлялось, как начнет ворчать по этому поводу Сара, а общий дух живых экспедиции упадет.
Возможно, что требовалась провокация и не простая, а мощная, такая, чтобы заговорщики не удержались.
— Тогда понаблюдаем еще за маневрами корабля и вернемся во дворец.
— Разве мы не поплывем на новом корабле? – изумилась Пранта.
Никто не стал поправлять, насчет плавать и ходить, к веселому изумлению Лошадкина. В общем-то, Пранта, похоже, не представляла себе, что такое плавание на драккаре и прочих подобных ладьях, и, возможно, стоило дать им попробовать, а также повысить популярность морских путешествий. Старые привычки не могли исчезнуть за один день, а мордахи и хрокаги привыкли сторониться моря.
— Хорошо, вначале поплывем на нем, - с улыбкой ответил ей Лошадкин, подавая руку.
Пранта не слишком уверенно коснулась его руки своей, и Михаил помог ей сойти вниз. Мягкая, приятная на ощупь ручка, если забыть о том, что ее подавала гуманоидная собака, ростом в полтора метра в прыжке. Совершенно не толерантные мысли, ханжеские даже – не он ли вожделел Алатею? – но их никак не удавалось выкинуть из головы. Лошадкин даже понял причину, нарубил самому себе правды – он слишком мало времени проводил с женами, и видел в них инструмент влияния на себя, но не друзей.