Барракуда forever
Шрифт:
Я включил приемник, и над банками с краской разнесся голос Клода Франсуа:
Я в твоей жизни,Я в твоих объятиях… [3]Наполеон стал подпевать, в ритме музыки водя кистью. Он окунал ее в огромную банку каждые пятнадцать секунд, слегка пританцовывая. Похоже, у него что-то было на уме. И вдруг началось! Он сделал стремительный пируэт, твердо встал на обе ноги и бросил кисть, которая полетела через всю комнату, крутясь винтом. Откинув голову назад, он стал вращать руками, резко поднял их вверх, согнул и взмахнул ими несколько раз, словно крыльями, как будто хотел улететь. Он поднимал одну ногу, потом делал мах другой, подпрыгивал на месте, вихлял задом и выдвигал бедра вперед. Это была очаровательная клодетта [4] с пышной шевелюрой и грацией гиппопотама.
3
Слова из популярной песни Клода Франсуа “Александрия, Александра” (Alexandrie, Alexandra, 1977).
4
Клодеттами называли танцовщиц Клода Франсуа.
– Погляди, Коко! Как тебе?
Он поводил плечами, вздергивал подбородок, скользил вперед, отскакивал назад, а под конец завертелся волчком на месте.
Я голоднее,Чем барракуда…– Барракуда… – подпевал Наполеон, широко раскрыв рот и описав взором дугу, как будто следил за движением солнца.
Я онемел от восхищения. Мускулистый, сухощавый, похожий на большое насекомое, он стремительно вращался, ударял пяткой в пол, сплетал руки за спиной и порывисто выбрасывал их вверх.
– Как ты классно танцуешь! Где ты этому научился?
– На Бродвее! – Он на миг остановился, подтянул джинсы и предупредил: – Когда будет припев, еще не то увидишь!
И вот, взлетая вверх и скользя вниз, зазвучал припев. Наполеон поднял руки и стал плавно махать вправо-влево, словно с кем-то прощался под нескончаемые гудки в порту Александрии.
– Воу-воу-воу! – эхом вторил он.
– Дедушка, у тебя такой талант! – крикнул я, смеясь. – Ты и есть Барракуда из песни! Ты чемпион, ты император, тебя никто не победит!
В тот момент, как я потом рассказывал Александру, у меня действительно было ощущение, что этот человек бессмертен. Что он будет со мной всегда. Что он всю мою жизнь будет побеждать меня в армрестлинг. Потому что он из тех, чье отсутствие невозможно себе представить.
Внезапно я замер.
– Стой! – заорал я. – Ты…
Слишком поздно. Поглощенный исполнением все более дерзких па, Наполеон поставил ногу на полосу обоев, залитых краской вперемешку с жидким клеем. Он заскользил, словно на льду, и со всего маху врезался в гору мебели посреди комнаты.
Клод Франсуа невозмутимо горланил:
Сегодня вечером я весь горю, а ты чуть жива от холода,Сегодня вечером я танцую, танцую, танцуюв твоей постели…А мой дед лежал на спине, шевеля руками и ногами, как таракан, который не может перевернуться на брюхо. Я засмеялся, но тут же понял, что мой приглушенный смех звучит в пустой комнате слишком мрачно и гулко.
– Дедушка, ты как?
– Не зови меня так.
Как рефери на ринге, я отчеканил:
– Один… Два…
– Прекрати, парень, это мне надо считать.
– Что?
– Свои кости. Мне кажется, что половины уже нет. А на вид я целый?
– Кажется, да.
“Барракуда”, – распевал Клокло.
– Будь добр, сделай так, чтобы он заткнулся, этот придурок Клокло. Достал со своей барракудой!
Наступила тишина. Деду явно было невыносимо больно. Он стиснул зубы и только тихонько жалобно постанывал.
– Погоди, Коко, помоги мне подняться. Не позволяй императору так низко пасть. Он попал в переплет и не может выбраться. Враг напал неожиданно. Ты же знаешь, как это бывает: эффект внезапности, и…
– Мы возьмем реванш.
– Ты прав, не будем поддаваться отчаянию. Мы ж не недотыки какие-нибудь.
Я попытался его поднять, но он был слишком тяжелый, и я испугался, что уроню его и он разобьется на тысячу кусочков. Лежа на полу, он казался совсем маленьким, чуть больше ребенка.
– Сними с меня банку. Нужно копыто освободить.
Я только сейчас заметил, что, пытаясь удержать равновесие, он наступил ногой в банку с краской, и ступня в ней застряла. Я схватил обеими руками банку и потянул изо всех сил, но без толку: я тащил его самого вместе с проклятой банкой.
– Ладно, Коко, давай подумаем, что предпринять в сложившейся ситуации.
– Обычно в таких случаях зовут на помощь союзников.
По его взгляду и насупленным бровям я понял, что он изо всех сил старается сообразить, кто мог бы прийти к нему на помощь. Но императорский двор опустел. Все приятели умерли. В конце концов он спросил в замешательстве:
– Думаешь, его? Недотыку?
– Не вижу другого варианта.
– Ты считаешь, я стану звать его на помощь? Я?!
Конец ознакомительного фрагмента.