Барселонская галерея
Шрифт:
— Ах, это… — Олег поглядел в серое, безрадостное небо. — Я уж и забыл давно.
— Но знаешь, — продолжал Денис, затягиваясь, — чем больше я об этом думаю, тем больше понимаю — все произошло не случайно. Нам ведь только кажется, что мы затеяли этот спор просто так. А на самом деле каждый наш шаг был предопределен судьбой. Чтобы мы с тобой что-то изменили в этой жизни и в себе, что-то поняли…
— И что же ты понял? — поинтересовался Олег. Он был слегка удивлен — подобные рассуждения казались совсем не в характере
— Например, что такое смерть. Вот ведь странно… Мне сороковник, а я до сих пор еще не сумел осознать, что это за штука такая. Конечно, я сталкивался с этим… Мама не в счет, я ее и не помню. Ну, обе бабушки умерли, дедушка, Алкин отец… Однако это было в порядке вещей, понимаешь? Они старые, усталые, успевшие свое пожить. А твоя Света совсем молодая была. Это что ж, получается, так любой из нас может? Сегодня он есть, а завтра его нет?
— Ты раньше этого не знал? — грустно усмехнулся Олег.
— Да нет, знал, конечно, я же не идиот! Но одно дело знать, и совсем другое — почувствовать. А почувствовал я это только сегодня. И понял, что жить надо по-другому. Не размениваться на фигню. А то мы все думаем, что у нас еще о-го-го сколько времени впереди…
— Да, это верно.
— И еще одно я просек — надо учиться понимать других людей. Не мерить жизнь своим аршином, а действительно разбираться, что чувствует другой человек, почему поступает так или иначе, что на самом деле хочет сказать… Надо искать истинный смысл его слов, а не торопиться с выводами. Даже если он говорит путано.
— Как ты сейчас, например. Я, честно признаться, не понял, что ты хочешь сказать и к чему это.
— А, ладно. Забей.
Он замолчал и вновь поднес сигарету к губам.
— Дэн, ты что-то ничего не рассказываешь о себе, — проговорил Олег после паузы. — Как ты вообще, что с тобой?
— Ты про Таню? — усмехнулся Денис.
— Ну, и про нее тоже. Вообще.
— Знаешь, дружище, с Таней ничего не получилось…
— Жаль. А почему?
— Да потому, что я придурок! — Дэн в сердцах ткнул окурок в чугунные перила. — Мы поссорились, и поссорились из-за непонимания. Она мне говорила про Фому, а я решил, что она про Ерему. Вспылил, накрутил себя и сбежал. И только потом понял, что совсем неправильно ее понял… Тьфу, уже заговариваться стал!
— Так, может, пойти и поговорить с ней?
— Нет, поздно уже. Да и бог с ней, с Таней… Просто жаль, что наша жизнь тратится на такую вот фигню, врубаешься? На суету, на глупые ссоры из ничего, на притворство… Ладно, хватит об этом. Лучше скажи, что ты дальше делать собираешься. Неужели будешь один воспитывать девочку?
Вопрос звучал буднично, но Олег почувствовал в нем целую кучу эмоций: удивление, сомнение, недоверие. Оно и понятно — сам Денис вряд ли когда-нибудь повесил бы на свою шею чужого ребенка.
— Не знаю, — пожал он плечами.
— Ну правильно. Ты все-таки подумай как следует, такая обуза…
— Нет, ты меня не понял. Воспитывать Леську я обязательно буду, это вопрос решенный. А вот насчет того, что один, не уверен.
— Ни фига себе! — рука Дэна, полезшая было в карман за новой сигаретой, остановилась на полдороге. — Неужели жениться собираешься? Постой, кажется, я могу угадать, на ком. На этой пышечке Даше, Олесиной няне? Что, «в яблочко»?
— Нет, в «молоко». Я хочу опять сделать предложение Ольге.
Дэн смотрел на него, как на ненормального.
— Та-а-ак… А я-то думал, у тебя в голове наконец прояснилось. С ребенком придешь к ней свататься? Сюрприз сделаешь, так сказать?
— Попробую. Вдруг она поймет и согласится?
— Ну что ж, попробуй. И когда ты сделаешь ей предложение?
— Не сразу, конечно. Я хочу еще, чтобы Леся привыкла к этой мысли. Хотя она умница и все понимает, но думаю, спешить не нужно.
— Это точно. Послушай моего мудрого совета: подожди еще пару лет.
Олег вздохнул:
— Ладно, там будет видно…
Олеся с Дашей приехали через день после похорон. Накануне Олег даже ночь не спал, так волновался перед встречей. Как с ней говорить, как утешить? Наверняка девочка будет плакать…
Но Олеся не плакала. Подросшая, загорелая, окрепшая, она как-то сразу стала выглядеть старше, но вела себя по-прежнему — обнимала, радовалась встрече, взахлеб рассказывала ему и Наталье о своем путешествии, показывала привезенные с моря «сокровища». О матери вообще не заговаривала и ничего не спрашивала. И только ближе к вечеру, когда они остались одни, тихонько шепнула:
— А знаешь, что я знаю?
— Нет, — покачал головой Олег. — Что ты знаешь?
— Я знаю, что на самом деле мама не умерла.
— Вот как? — Что еще он мог сказать?
— Да. Она просто ушла на небо. И стала ангелом, как святая Евлалия. Теперь она будет жить там и помогать оттуда мне. И тебе. И всем хорошим людям. Вот.
— Откуда же ты это знаешь? — ничего другого Олег не придумал спросить.
— Мне Даша рассказала. Ведь это так, правда?
— Да, милая, — заверил Олег, обнимая девочку. — Все именно так, как ты говоришь.
Гувернантка Даша сама, без всяких просьб со стороны Олега, провела с девочкой целый день. Уложила ее спать, спела на ночь любимую песенку о разноцветных дождях. И, только выйдя из детской, расслабилась. Сидела в кухне с ним и Наташей, пила чай и плакала.
— Вы извините меня, — просила она, вытирая слезы и как-то совсем по-детски шмыгая носом. — Но я так долго держалась… При Олеське же нельзя…
Когда немного успокоилась, засобиралась домой. Было уже поздно, Олег предложил остаться и поехать утром, но девушка отказалась. А дождь все лил. Олег вышел проводить ее и держал над ней зонт, пока она садилась в свою машину.