Барышня и хулиган
Шрифт:
— Мать твою, — рявкнул Мишка, а я чуть не вскрикнула. — Быстро отсюда. — Он попытался вытолкать меня за дверь, но я успела увидеть жуткую картину, достойную фильма ужасов.
За кухонным столом, возле окна, зашторенного ситцевой занавеской, сидел парень. Стол, голову и плечи парня облепили полчища мух. Вся эта масса жужжала и двигалась, а я оступилась и закрыла глаза, чувствуя, что теряю сознание.
Мишка выволок меня на улицу и устроил возле липы в тенечке, потряс за плечи, легонько хлопнул по щеке, а потом, чертыхаясь, побежал за водой, не в дом, конечно, а к колодцу,
— Что это было? — спросила я с отчаянием.
— Думаю, наш дружок Лось. Если ты обещаешь не умирать до моего прихода, я, пожалуй, вернусь и все там осмотрю.
— С ума сошел, — испугалась я. — Они тебя сожрут.
— Кто? — Мишка выглядел озадаченным, но быстро с собой справился. — Это же просто мухи. Зрелище неприятное, согласен, но в тюрьму меня по-прежнему не тянет, а наше дело обрастает загадками как снежный ком. Ладно, сиди здесь, брызгай в лицо водичкой, а я пошел. — Он в самом деле поднялся на крыльцо, я вздохнула, почувствовав уважение к Шальнову, к его отваге, а главное, к желудку, который в состоянии выдержать такое зрелище.
Мишка отсутствовал минут пятнадцать, затем я вновь увидела его, он держал у лица носовой платок, поплотнее закрыл дверь и направился ко мне. Примерно в это же время на тропинке, ведущей к колодцу, появился мужчина почтенного возраста, несмотря на жару, он был в меховой
Безрукавке и калошах. Увидев, что ведро отсутствует, он с досадой плюнул и только тогда заметил нас. Мишка, схватив ведро, пошел ему навстречу, а дедуля, поставив свои ведра на тропинку, щурясь, ждал его приближения.
— Извините, — вежливо заговорил Мишка. — Девушке плохо стало.
— Жара, — кивнул дедок, поглядывая на меня из-за Мишкиного плеча. Шальнов вернул ведро на законное место, выплеснув воду на лужайку, и помог деду наполнить его ведра, продолжая разговор.
— Хозяина машины сегодня не видели? — кивнул он на «Опель».
— Нет, не показывался.
— А когда он приехал?
— Должно быть, в понедельник, ночью. Во вторник утром я за водой пошел, гляжу, стоит.
— И что, со вторника его никто не видел?
— Не знаю. Нет вроде. Соседка интересовалась, говорит, дверь заперта и в доме вроде никого, в окно постучала, тихо. Может, уехал в город… на автобусе, машина сломаться могла. Хотя не похоже, что уехал, двор не заперт, отсюда видно.
— Не очень любопытные люди в вашей деревне, — заметил Мишка, я к этому моменту настолько пришла в себя, что поднялась с земли и приблизилась к беседующим, на ходу здороваясь.
— А кому любопытничать-то? Дачники завтра к вечеру приедут, а так во всей деревне нас пять человек, топчется каждый возле своего огорода, а в такую-то жару и вовсе лишний раз не выйдешь.
— А он сюда часто наведывался? — радуясь словоохотливости деда, продолжил расспрашивать Мишка.
— Нет. Приедет с дружками, напьются до бесчувствия, но чтоб часто, такого не было. Вовке дом от бабки достался, бабка умерла года три назад, вот дом и ветшает потихоньку.
— Вовке? — опешила я и, должно быть, по этой причине потеряла бдительность, Мишка посмотрел на меня неодобрительно и поспешил вмешаться:
— Разве это его «Опель»?
— А мне откуда знать? Он на чем только не приезжал… Наверное, его, чей же еще, у Максимовых машины нет, выходит, Вовка приехал, а может, из дружков кто, поди разберись… Вы огородом пройдите, двор открыт, загляните в дом, может, пьяный спит. — С этими словами дед подхватил ведра и уже собрался покинуть наше общество, но на тропинке показалась женщина в ситцевом халате с пустым ведром, и дед решил дождаться ее.
— Здорово, Николаич, — сказала она, с интересом поглядывая на нас.
— Здорово. С утра за грибами сбегала?
— А чего ж на боку лежать?
— Дело хорошее, и я бы сходил, да ноги не гнутся… Вот, молодые люди Вовку спрашивают.
— А чего его спрашивать? Машина стоит, а он в доме дрыхнет или на речке. Вовка у нас буржуй, не жизнь, а сплошной отдых.
— А вы не знаете, он один приехал? — спросила я.
— С девицей, — охотно ответила женщина. — Девицу, правда, не видела, а его мельком, я от соседки сверху шла, а он возле машины искал чего-то. Девица из дома крикнула «Ты скоро?», а Вовка промолчал, я с ним поздоровалась, но он не ответил.
— А вы его хорошо разглядели?
— Нет. — Она вдруг испугалась и посмотрела на старичка.
— Может, это не Вовка был? Может, ты в темноте ошиблась?
— Уж тогда и не знаю, — растерялась женщина. — Парень стоял у машины, я так и решила — Вовка, кто же еще?
— А когда вы его видели? — вмешался Мишка.
— Ну… стемнело уже… часов в двенадцать. Мы у соседки кино смотрели по первой программе, еще на крыльце постояли… да, часов в двенадцать.
— А ты не путаешь? — перебил ее старик. — Я в четыре утра выходил, машину слышал, свернула в их прогон.
— Значит, уезжали куда-то. Машина здесь была, и парень стоял рядом, только уж теперь не скажу, Вовка или кто другой. А может, Вовка в доме был? А чего вы спрашиваете? — вдруг озарило ее. — В доме-то есть кто?
— Мы стучали, никто не ответил.
— Значит, на речке… А минут двадцать кто-то как шальной сюда на машине подлетал. Не вы?
— Нет, но машину видели. Ладно, если встретите Вовку, скажите, чтобы Славке позвонил. — С этими словами Мишка взял меня за руку и повел по дорожке, заметно ускоряя шаг, когда последний дом остался позади, мы почти бежали.
— А если они сейчас в дом заглянут, обнаружат этого Вовку и решат, что мы его убили? — спросила я испуганно, когда мы наконец достигли машины.
— Со стороны ментов было бы очень глупо вообразить такое, — ответил Мишка. — Парень скончался довольно давно, и зовут его не Вовка, а Слава Лосев. В кармане у парня паспорт, и личность его мною была идентифицирована.
— Ничего не понимаю, — нахмурилась я. Мы выехали на дорогу, и я испытала что-то похожее на облегчение: хотя Мишка и утверждал, что в смерти парня, в настоящее время облепленного мухами, нас не обвинят, но проверять милицейскую догадливость мне все-таки не хотелось.