BASE 66

Выпуск новостей Ассошиэйтед

Пресс от 7 июля 1999 года привлёк мое внимание фразой: «Норвежский сорвиголова погиб в прыжке». Прочтя короткую статью, я узнал, что молодой норвежский бейсер разбился, прыгнув с 3300-футового утеса Кьерог около Ставангера. У него было больше 200 прыжков со зданий, скал, мостов и антенн. Несмотря на обширный опыт, он взял на себя огромный риск, прыгнув в густом тумане, и ударился о скалу, когда его купол уже раскрылся.

Мои мысли вернулись на 15 лет назад, к прыжку с 2000-футовой скалы Тролльвегген в Норвегии. Я видел, как мой друг Бернар с воодушевлением прыгнул с голой серой скалы, полетел вдоль отвесного склона и исчез из вида.

Как удар, меня поразило непередаваемое ощущение, что я потерял друга. И я решил довести прыжок до конца в честь Бернара. Подойдя к месту отделения, я проверил парашют, поправил очки и заполнил легкие холодным свежим воздухом. Спустя несколько мгновений я был в свободном падении почти на 2000 футов над землёй.

Спустя несколько месяцев после того, как моему отцу исполнилось 69 лет, он объявил матери, младшему брату Мики и мне, что собирается заняться прыжками с парашютом. Конечно, сначала мы думали, что он пошутил. Когда поняли, что он это серьезно, все мы притихли. Он сказал, что записался на очередные курсы для новичков, проводимые парашютным клубом городка Сконе. В Швеции для занятия парашютным спортом необходимо медицинское заключение от доктора, одобренного шведской парашютной ассоциацией. Папа был, правда, в хорошей физической форме, но я сомневался, что доктор его допустит.

Мама только вздохнула, услышав о замыслах ее мужа. Это была не первая из ряда вон выходящая идея, пришедшая ему в голову за 20 лет совместной жизни. Я помню, как она спросила: «Стефан, ну зачем тебе в твоем-то возрасте прыгать с парашютом? Ты же все кости переломаешь, если неудачно приземлишься!»

Я хорошо изучил характер отца и знал, что чем больше народу сомневается в его способности что-то сделать, тем более он становится решительным и упрямым. Во Вторую мировую войну он служил в 101-ой воздушно-десантной дивизии армии США и сделал восемь прыжков в Голландии и Бельгии. Он был также телохранителем генерала Максвелла Тэйлора, командующего дивизией, и находился с ним рядом 24 часа в сутки. Один из его прыжков был у Арнема в Голландии, недалеко от города Бастонь, где часть 101-ой дивизии была окружена немцами. Генерал Тэйлор в то время вернулся в Штаты на лечение от шрапнельной раны. Когда немцы предложили дивизии сдаться, действующий командующий, генерал Маколифф, ответил: «Идиоты!»

Парашюты десантников были из белого шелка. Они прыгнули с 1 300 футов с 65 фунтами снаряжения, свисавшего снизу на 15-футовых веревках. Солдат учили, что, если основной парашют не раскроется, надо вытянуть специальную ручку, чтобы раскрыть запасной. Папа рассказывал, что многие из его друзей погибли, не успев прыгнуть, когда немецкие зенитные орудия сбили несколько дивизионных DC-3. Некоторые солдаты, благополучно приземлившись, стали жертвами немецких снайперов. Я уверен, что, кроме сильного духа товарищества среди служивших в 101-ой дивизии, у папы было немного приятных воспоминаний о его восьми военных прыжках.

За месяц до того, как должно было начаться обучение прыжкам, отец начал укреплять себя физически. Он не мог похвастаться особой гибкостью и решил её улучшить. По утрам он бегал трусцой по округе, переходя затем к приседаниям, отжиманиям и упражнениям на растяжку. Через день он пробегал в быстром темпе три — четыре мили. Когда приблизилось время медицинского обследования, он очень волновался. Все зависело от отношения доктора к этому необычному, упрямому 69-летнему человеку.

Однажды, вернувшись из школы, я увидел, что к зеркалу в гостиной скотчем приклеена какая-то бумага. В правом нижнем её углу несколько строк были подчеркнуты красным:

«Стефан Дедьер, несмотря на относительно пожилой возраст, в превосходном физическом состоянии. Я не вижу никаких психологических или физических причин, препятствующих Стефану заниматься парашютным спортом».

Внизу стояли подпись и печать доктора.

Папа прошёл первое испытание. Он гордо показал матери медицинское заключение, когда та пришла вечером домой, только она уж точно не разделяла его энтузиазма. Ведь доктор был единственным человеком, который мог остановить папины сумасшедшие планы. Помню, я похвастался одноклассникам, что мой папа собирается прыгать с парашютом. На них это произвело большое впечатление.

Курсы должны были проходить две пары выходных, и на второе воскресенье намечался первый прыжок. В начале недели перед курсами папа получил от парашютного клуба информационный буклет, из которого он узнал, что он того же возраста, как и остальные три студента, которые станут обучаться вместе с ним. Это были одна женщина и двое мужчин. Обучение началось в субботу утром. Им говорили, что студенты всегда беспокоятся перед первым прыжком (экая новость!). Инструктор объяснил, что это только естественно, так как человеческая природа вообще-то против того, чтобы прыгать с объектов, летящих на 2000 футов над землей. Он подчеркнул, что надо принять страх как должное и в то же время стараться преодолеть его. «Самое худшее, что вы можете сделать, — не признаваться в своём страхе, когда в действительности вы испуганы,» — сказал он. «Этот спорт не для мачо, которые верят, что могут держать в себе свои эмоции».

После короткого вступления началось обучение, сочетающее теорию и практику. Особое внимание было уделено действиям в особых случаях и приземлениям. Парашюты, используемые для обучения, назывались TU-35. Они были куплены в армии США в начале шестидесятых годов и назывались так из-за формы отверстий в куполе, которые напоминали буквы TU. Купола были сделаны из зеленого нейлона и имели площадь 1000 квадратных футов. Вместе с запасным парашютом, который крепился на животе парашютиста, снаряжение весило приблизительно 50 фунтов. И основной, и запасной парашюты были с круглыми куполами. Круглый парашют замедляет падение парашютиста на землю; при правильно выполненном PLF (Parachute Landing Fall, падение при приземлении с парашютом) встреча с землёй обычно обходится без травм. На высоте сто пятьдесят футов парашютист должен принять положение для приземления: ноги вместе, носки ног вверх, подбородок прижать к груди, а взгляд направить на горизонт. Группировка и перекат при приземлении в такой позе помогают распределить нагрузку от удара о землю настолько равномерно, насколько это возможно.

Для обучения приземлениям в парашютном клубе использовалось хитрое изобретение, состоящее из металлического кольца, прикрепленного к веревке, висящей на перекладине турника. Студент повисал на кольце, держась за него обеими руками, а инструктор раскачивал его, имитируя ветер. По команде студент отпускал кольцо и приземлялся в песок. Эта часть обучения оказалась самой трудной для папы. Ему не хватало гибкости в движениях при перекате по песку. Инструктор Скерис по прозвищу Скребок дал ему возможность поучиться этому подольше. Скерис получил своё прозвище из-за сходства его черных стриженных ёжиком волос со щеткой-скребком. Первые выходные заканчивались тренировкой выхода из макета самолета, с которого они должны были сделать свой первый прыжок. Скерис быстро дал одну за другой команды: