Баш на баш
Шрифт:
– Зачем тебе это нужно? – Ещё жёстче отреагировал он, – Если бы она захотела с тобой связаться, она бы связалась. Но она бросила тебя. Это её выбор.
– Но почему бы не попробовать наладить отношения, если это ещё возможно? – Спросила я, – Может быть, она начала сожалеть, скучать и…
– Кэтрин, пойми, – Устало и чуть более мягко произнёс он, – Я понимаю, что тебе нужна мать. Но эта женщина никогда не была и никогда уже не станет твоей семьёй. Ты можешь ей названивать, обивать пороги, но… зачем тебе это? Она была нужна тебе, пока ты росла,
– Пап…
– Разговор окончен.
Придя в комнату, я первым же делом нашла маму в соц. сети, и, конечно, я была рада, что она не сменила фамилию: Кайли Петтерс, моя мать, смотрела с первой же страницы поиска. Я зашла на её страничку.
Счастливая, взрослая женщина, крашеная блондинка с каре и добрыми голубыми глазами смотрела с аватарки. Вот её фотография с мужем, приятным мужчиной лет сорока, на первый взгляд, выглядевшим немного грубоватым и неотёсанным, но, если присмотреться, у него был такой же добрый взгляд, как и у неё. Вот они сидят на веранде своего большого, ухоженного дома, вот, мама с классом ребят, у которых работает учительницей, вот мама с прелестной белоснежной кошечкой… И ни слова, ни упоминания о том, что когда-то у неё была совсем другая семья, что у неё уже есть взрослая дочь.
Меня это зрелище безумно разозлило. Будто в её жизни никогда не было ни меня, ни папы! И как я ещё подумала, что эта женщина может скучать?! У неё же всё есть: дом, мужчина, хорошая работа, да даже кошка белоснежная, такая, о какой всегда мечтала я! В расстроенных чувствах, я закрыла её страницу и дала себе обещание больше никогда туда не заходить.
«Я придумал, куда мы могли бы сходить на второе свидание,» – Пришло сообщение от Шона.
Я была заинтригована. Я не дала чёткого положительного ответа на его приглашение, я только сказала, что подумаю, но, да: я всячески намекала, что буду совсем не против.
«Заинтересована » – Ответила я.
«После пар мы могли бы посетить выставку Моне,» – Написал он.
Я мгновенно растеряла интерес. Живопись… я была далека от живописи и не видела смысла проводить свободное время в музее.
«Не думаю, что это хорошая идея…» – Дала заднюю я.
«Просто взгляни,» – Пришёл ответ и пара ссылок.
Пройдя по первой ссылке, я увидела вдохновляющую картину: пруд и кувшинки. Картина была написана в голубых тонах, она дарила ощущение нежности, и чувствовалось, что автор проникся красотой природы. Я долго рассматривала её.
Пройдя по второй ссылке, я увидела пейзаж какого-то строения, возвышающегося над водой. Эта картина дарила другую эмоцию: возбуждение и восхищение выбором ярких красок, не давящих, а мягко сменяющих друг друга и дарящих гамму только радостных, тёплых эмоций.
А Шон умеет удивлять!
«Снова заинтересована», – Написала я.
«Тогда после пар увидимся в музее, я уже достал два билета», – Пришёл ответ.
Мы
– А он не может как-то… ну… Держаться на расстоянии, что ли? – Спросил обескураженный Шон.
– Увы, но нет, – Ответила я, – Телохранителя мне навязал отец и, как оказалось, не зря.
– Не зря? То есть, подожди… на тебя уже было совершено покушение?!
Я остановилась, как вкопанная. Для всех в колледже оправданием пропуску занятий была болезнь, и ни одна живая душа там не знала, через что именно я прошла.
– Я бы не хотела об этом говорить, – Честно сказала я.
– Не буду настаивать, – Произнёс парень, – Но, Кэтрин, обещай, что будешь осторожнее.
– Томас позаботится об этом, – Беспечно ответила я.
– Не только Томас должен об этом заботиться.
В молчании мы дошли до музея.
Стоило только пройти в выставочный зал, как я увидела потрясающий портрет девушки в красном кимоно. Она держала веер и выглядела красивой, изящной, с доброжелательной, обворожительной улыбкой.
– Это «Камилла в японском кимоно», – Произнёс мой спутник, – Камилла была женой Клода Моне и родила ему двоих детей.
– Интересуешься творчеством Моне? – Спросила я.
– Да, как и творчеством многих других художников. Я люблю Сальвадора Дали и Ван Гога, но решил, что их живопись не каждому придётся по душе, поэтому позвал тебя на выставку Моне – того художника, полотна которого ты точно оценишь.
– Почему ты решил, что я точно оценю?
– Ведь уже оценила. Я вижу, как ты смотришь на эту картину.
И, действительно: восточный колорит, добрая улыбка девушки, яркий цвет кимоно – всё завораживало меня. Я не могла оторваться от лица Камиллы, и, казалось, она вот-вот шагнёт с полотна и начнёт танцевать с веером.
– А это серия картин «Японский мостик», – Произнёс мой спутник, стоило только перейти в следующий зал.
Перед нами висело множество картин, все в разной цветовой гамме, и поэтому полотна сильно отличались друг от друга, хоть на каждом из них и был изображён один и тот же мостик над одним и тем же прудом.
– Красиво… – Искренне восхитилась я, – Это сад в его поместье?
– В усадьбе. Местечко называется Живерни, там у него был садик в японском стиле. Эти кувшинки выращивал лично он.
Я долго рассматривала картины, поражавшие буйством красок и разнообразием цветов. Они пробуждали самые яркие эмоции, заставляя задумываться, каким на самом деле был этот японский садик, этот мостик, эти кувшинки? Хотела бы я жить в подобном месте…
– Знаешь… – С придыханием произнесла я, – Было бы здорово обустроить сад вот так. Интересно, а как выглядела остальная его усадьба? Его дом?
– Этого я тебе точно сказать не могу, но, уверен, всё было так же красиво и вдохновляюще, – Улыбнулся Шон, но тут заметил перемену в моём настроении, – Почему тебе грустно? Не понравились работы Моне?