Башмачник. Предыстория.
Шрифт:
Гоблин, Шуз, 1 уровень.
Пес войны выполнял много странных заданий, но нынешний квест выходило за все возможные рамки нормальности. Гоблин сам подошел к Корсо и пожал руку, словно это был жест благодарности. Столкнувшись взглядом со своей целью, опытного следователя пробил холодный пот. Безумие мясника и контролируемый хаос толпы во время бунта, надежда умирающего и эйфория убийцы – существо в костюме шута прекрасно знало о задание. О том, кто такой Корсо и в чем его цель. Рукопожатие было намеренным оскорблением и вызовом игроку, которого Шуз
– … - гоблин молча улыбался, смотря своими огромными глазами на фигуру съёжившегося человека.
Пес войны не сразу заметил, что люди находящиеся на площади начали обходить фонтан стороной. Не прошло и десяти секунд с момента мертвого рукопожатия, как по коже прошелся озноб. Корсо не мог понять, как во время шестилетнего лета может быть холодно? А гоблин продолжал молча улыбаться и смотреть на лицо следопыта.
«Да, что он там увидел?!»
Последней каплей терпения стал лопнувший фонтан за спиной Корсо. Вода замерзла, сломались статуи ангелочков с кувшинами, завыли собаки, а где рядом раздался пронзительный женский крик. Мужчина рефлекторно посмотрел в сторону, откуда раздались звуки, не заметив, как гоблин пропал прямо у него из-под носа.
Спустя минуту следопыт бежал по улице, прорываясь сквозь толпы игроков и местных жителей, пока прокаченный до предела навык чтения следов, показывал путь, по которому гоблин покинул площадь. Грузовые питомцы тащат телеги, лавочники и мастеровые зазывают народ, а неспешный поток гостей и горожан заполоняет все доступное пространство. При таком обилие людей потребуется не больше пяти минут, чтобы след остыл, а сбежавшая цель задания, могла начать тайно распространять хаос по городским улицам. Обежав сломанную телегу, Корсо неосторожно выскочил в переулок, где застал Шуза за выполнением странного ритуала.
На стене трактира виднелись следы крови, а треснувший горшок с цветком, напоминал прохожим о том, что недавно здесь нашли тело мертвого местного жителя. Гоблин безошибочно сдвинул один из незакрепленных кирпичей, засунул туда руку и вытащил заколку с бабочкой. Дорогое изделие из мифрила с россыпью крошеных изумрудов на крылышках было работой неизвестного мастера-ювелира. Пес войны мгновенно оценил находку в 10-12 тысяч золотых, что почти эквивалентно годовому доходу большинства профессиональных игроков.
Опираясь на опыт, Корсо знал, что может нанести урон цели задания в пределах города, игнорируя общий запрет на подобные действия. А если с Шуза лутом выпадет заколка, то на целый год можно будет забыть о перепродаже заданий, занявшись любимым делом!
Шуз бережно положил заколку на землю, словно это было подношением какому-то существу. Затем встал на колени, склонил голову к земле и протянул руки вперед, так, что ладони были направленны вверх. Это молитва! Воздаяние почести неизвестным высшим силам, которым поклоняется это гнусное отродье хаоса. Корсо хотел было напасть, как ощутил, что кожа озябла, а температура в переулке упала практически до нуля. Нечто незримое и невероятно могущественное пронеслось рядом со следопытом, попутно опрокинуло бочку с водой, горшок с цветком, покружило вокруг молящегося гоблина и ушло прочь. Только застывшая лужа и высохший цветок напоминали о том, что секунду в переулке рядом с трактиром произошло экстраординарное событие.
Нисколько не опасаясь быть услышанным, Корсо громко сказал.
– Не может быть, чтобы главного моба задания ранга B можно было так просто убить.
Гоблин, никак не отреагировав на слова пса войны, покинул переулок, отправившись исследовать город по самому дикому маршруту. В квартале нищих под доской, лежащей посреди дороги, нашлась старая деревянная расческа. На ремесленнической улице в луже обнаружился тайник с нитками, а под бочкой с дождевой водой валялся забытый молоток сапожника. Шуз точно знал, где и что искать, а любые неосторожные попытки игроков обокрасть шута пресекались на корню.
Очередного воришку, погнавшегося за гоблином, придавил шатавшийся забор. На шайку разбойников налетели питомцы игроков проходивших неподалеку. Какой-то умник, скача на верховом ящере, пытался снять с Шуза шапку, но тут маунт провалился под землю вместе с хозяином. Почва снова сдвинулась, словно ничего не обычного тут не происходило. Все это время гоблин делал вид, будто на него никто не нападал.
В пригороде, где низкоуровневые игроки охотятся на слабых мобов, Шуз нашел заброшенный покосившийся дом, со скворечником на крыше. Постройка находилась в таком ужасно состоянии, что при первом же шаге внутрь, нога следопыта провалилась в прогнивший пол. Гоблин не издав ни звука, прошел на кухню, отодвинул перевернутый стол и открыл спрятанный под ним люк в подвал. Шуз спустился вниз и спустя минуту вылез обратно, прихватив с собой табуретку, обитую шкурой неизвестного зверька.
Как и думал Корсо, свое таинство гоблин начал вдали от любопытны глаз, устроившись на ступеньках всеми забытого дома. Гоблин начал доставать из инвентаря набор инструментов. Вытащив лист бумаги, якобы обвел чьи-то стопы, затем сделал пометки и начал вытачивать колодку для обуви. В качестве основы для подошвы было использовано распиленное деревянное сиденье сломанной табуретки. Отчищенную от шерсти шкуру, разрезал на полоски кожи, а потом использовал их в качестве внешней основы для женских сандалий.
Стоило показаться первым звездам, как само по себе в очаге покинутого дома вспыхнуло белое пламя, а Шуз устроился к нему поближе.
В полночь, когда глаза Корсо уже слипались, Шуз достал мифриловую бабочку и безжалостно выломал ей крылья. А тельце ювелирного изделия, безразлично швырнул в сторону ошарашенного следопыта. Шесть крохотных изумрудом и десять грамм крайне редкого металла сами по себе стоили порядка четырех тысяч золотых! Ценный лут был пойман и тут же спрятан в инвентаре.
Крылышки из серебристого металла стали финальным штрихом сандалий. Шуз снова принял позу для молитвы, взывая к неизвестным высшим силам. В ту же минуту пламя в очаге погасло, древесина покрылась льдом и промерзла насквозь, а ветер усилился до такой степени, что казалось, будто сквозь его порывы стали слышны крики мертвых душ. Дикий, истошный визг терзал душу Корсо, но пес войны никак не мог отвести глаз от эпицентра этого локального стихийного бедствия. Только теперь стало заметно, как сильно страдает сам гоблин. Зеленое лицо искажено гримасой боли, но шут продолжает беззвучно шептать молитву, словно от этого зависит сама его жизнь.