Шрифт:
Сергей Синякин
БАШМАЧНИК
У Ашота Кареновича была маленькая мастерская. Прямо на дому. На обувную фабрику она, разумеется, не тянула, но работа Ашота Кареновича славилась далеко за пределами подмосковного города Сходня. Делал Ашот Каренович и мужскую, и женскую обувь, но немного - ровно столько, чтобы прокормить семью, в которой было шесть человек, да выучить в областном педагогическом институте племянника, который решил почему-то заняться ковроткачеством, а потому и учился на соответствующем факультете. В гости к дяде он приезжал редко, общался с ним посредством телеграмм, которые не баловали Ашота Кареновича разнообразием просьб. Ашот Каренович его понимал.
Впрочем, Бог с ним, с племянником, того, что зарабатывал Ашот Каренович, и на племянника хватало. В Сходне у Ашота Кареновича был свой дом на улице Гагарина. Хороший дом, в два этажа, с зимним садом и просторным подвальчиком, где Ашот Каренович сидел вечерами, измысливая новые фасоны обуви. У него это получалось не хуже, чем у главного инженера фирмы «Масис» или конструкторско-технологического бюро фирмы «Звартоц». Ашот Каренович при желании и специалистов из «Адидаса» легко сделать мог, но не хотел.
Вот вы сами посудите, что нужно человеку? Человеку для счастья нужна семья, полная любви, дом - чтобы обязательно полная чаша, друзья такие, чтобы за тебя в огонь и в воду готовы были пойти, и работа. Семья у Ашота Кареновича была хорошая: жена скромная и на удивление добрая, совсем несварливая теща и четверо детей. Младший сын Сейран пошел в первый класс, а старшая дочь Дианочка должна была в этом учебном году закончить школу. Звезд с неба дети не хватали, но в твердых хорошистах ходили, и в школу родителей никогда не вызывали - разве что на обязательные родительские собрания. Друзей у Ашота Кареновича было не так уж и много: мясник Серго Арзумян с колхозного рынка, Давид Галустян, который заведовал кафе «Севан» на улице Тимирязева, Саша Давлтян, что в администрации города работал. Были, конечно, и другие, не то чтобы друзья, а так, полезные люди. Но мы же про друзей, а их у человека всегда по пальцам пересчитать. В том, что друзья за него готовы в огонь и в воду полезть, Ашот Каренович сильно сомневался. Но друзья были хорошие - деньгами могли выручить в трудную минуту, посочувствовать и даже в Москву за дефицитными лекарствами смотаться. Был такой случай, когда у Ашота Кареновича теща сильно болела.
А что касается работы… Ну, что говорить? Горшки обжигают не боги. А уж обувь делают точно не боги, обувь делают люди, которые имеют к этому хоть какое-то призвание. У Ашота Кареновича такое призвание было. Не зря же к нему приезжали самые разные люди, и даже из столицы.
Приехала однажды к нему стройная девочка. Ну, знаете, из тех, у кого кровь с молоком, а ноги такие, что от ушей растут, даже смотреть страшно. Приехала, огляделась растерянно по сторонам:
– Ашот Каренович! Помните меня?
– Как же, Ладочка, как же! Все танцуете?
– Ой, Ашот Каренович, а можно такие же?
– Понравились?
– Не то слово, Ашот Каренович. Только носочек не утяжеляйте. Все правильно, я ведь ласточкой прямо порхала. Настя Волочкова, по сравнению со мной, дояркой из колхоза «Красный партизан» смотрелась!
Ашот Каренович взял у нее туфельки с вытертыми носами, как они там по-балетному, пуанты называются?
– Ладочка, жду вас через недельку. Даже не думайте, лучше прежних получатся!
А то и другое было. В один из выходных приехали к нему двое, ну, если не близнецы, так уж точно двойняшки - оба чернявые, рослые, в джинсовых костюмчиках, даже кивают одинаково.
– Ашот Каренович!
– Гоша! Славочка! Давненько вас не видел, давненько не заглядывали!
– Ашот Каренович, а нельзя ли заказ повторить? Уж больно ваши лакированные туфельки чечетку отбивать горазды! Вы не подумайте, мы ведь во Франции заказ делали, у самого Лоренса, вашу пару для образца оставляли. И что вы думаете? Сделали эти французы все тютелька в тютельку, даже по весу один к одному. А - не стучат! Вернее, стучат, только стук-то совсем иной, понимаете? Не зажигает он зал, одно слово - Франция!
Ашот Каренович сидел потихоньку, два дня лекало вырезал, три недели каблуки ладил, смеялся, младшего сына Сейрана все заставлял женские туфельки на ноги надеть, спрашивал тревожно, не жмут ли где, тяжесть не чувствуется? Средний сын Оганез перед ним в новых мужских туфлях чечетку отбивал, а Ашот Каренович в звук вслушивался, потом сокрушенно кивал головой: снимай мол, видишь же, не так все выходит, и кожа такая же, и подметки той же партии, а не звучат! Оганез снимал, робко смотрел на отца: а может, не так стучу, в этом все дело? Но Ашот Каренович только рукой махал, иди, мол, не в тебе дело, Оганезик, видишь, не так все получается.
Ночь, не ночь, а сидеть приходилось. На то и мастер, чтобы своего добиваться.
Хорошо ведь, когда у тебя клиенты постоянные.
Ладочку по телевизору показывали, девочка в балете «Жизель» танцевала. И не просто танцевала, главную роль ей доверили. Талантливая девочка, ну прямо Фрунзик Мкртчян, только женщина и в балете. И братьев Никановичей тоже показывали, а как же, степ выдавали такой, что подошвы горели. Ашот Каренович смотрел телевизор, одобрительно кивал головой, и только пальцы, сомкнутые на животе, шевелились. По всему выходило, что туфли долго не продержатся, по всем прикидкам получалось, что кто-то из Никановичей через полгода, не позже, появится у него в мастерской с виноватым видом. Ашот Каренович заранее любого из них прощал. А как же, талантливым людям многое прощается. Любят их, вот и прощают.
К нему два раза в сезон Анатолий Тихонов приезжал: в феврале - перед первым кругом, и в июле - перед вторым. Какой Тихонов? Тихонов да еще Анатолий у нас один - краса и надежда российского футбола, в ЦСКА сбежавшего к себе в Бразилию Вагнера Лава заменил. И как заменил! Вот уже второй сезон по тридцать пять мячей забивает, да и в сборной себя бомбардиром показывает. Ашот Каренович сидел в дни футбольных матчей перед телевизором с друзьями, нет-нет, да и хвастался: видали бутсы? Моя, братцы, работа! Конечно, талант, не в бутсах дело, Анатолий Тихонов и в «Адидасах» не хуже бы играл, вот только нравились ему изделия Ашота Кареновича - легкие, как пушинка, и бить с них было сподручно, мяч прямо со свистом в ворота летел. Один раз только Ашот Каренович и пожалел о своей работе: когда сборная России со сборной Армении в отборочном матче играла. Тихонов тогда разлетался, четыре мяча в армянские ворота послал, даже Саша Давлтян с укоризной на приятеля посмотрел и сказал:
– Ты это специально, да? Ты это нарочно, Ашотик?
А в чем он был виноват? Талантливый человек и босиком сыграет!
Ашот Каренович не чудо сотворил, подправил кое-что, поэтому он понять не мог, почему друзья с ним две недели не разговаривали.
Своей дочери Дианочке на ее будущий выпускной вечер Ашот Каренович туфельки уже сшил, две недели мучился над каблуком и подъемом, но добился своего - ноги в этих туфельках вообще уставать не могли, а походка выходила такая, куда там принцессе Беренике, в которую какой-то древний принц именно из-за походки и влюбился! Жена, у которой был тот же размер, надела туфельки, когда дочери дома не было, походила по двору, вернулась и ревниво сказала: