Башни полуночи
Шрифт:
– Я отдамся в твои руки, но на определенных условиях, - сказал Галад.
– Нет!
– выкрикнул из-за спины Борнхальд, но Галад поднял руку, заставив его замолчать.
– На каких еще условиях?
– спросил Асунава.
– Ты поклянешься перед Светом и Лордами Капитанами, что пришли с тобой, что вы не причините вреда, не станете допрашивать или как-либо иначе притеснять тех, кто следовал за мной. Они всего лишь делали то, что считали правильным.
Глаза Асунавы превратились в щелки, а губы вытянулись в нитку.
– Включая моих товарищей, находящихся здесь, - продолжил Галад, кивнув
– Всех моих людей, Асунава. Ни один из них не долженподвергнуться допросу.
– Ты не смеешь препятствовать долгу Десницы Света! Твое условие развяжет им руки для помыслов о Тени!
– Разве, Асунава, мы идем в Свете только из страха перед допросом?
– задал вопрос Галад.
– Разве Дети Света не храбры и честны?
Асунава промолчал. Галад закрыл глаза, чувствуя всю тяжесть руководства. Каждая секунда задержки усиливает позицию его людей на этих переговорах. Он открыл глаза.
– Грядет Последняя Битва, Асунава. У нас нет времени на дрязги. Возрождённый Дракон ходит по земле.
– Ересь!
– воскликнул Асунава.
– Да, - согласился Галад.
– Но в то же время это правда.
Асунава скрипнул зубами, но было видно, что он размышляет над предложением.
– Галад, - тихо сказал Борнхальд.
– Не делай этого. Мы можем сражаться. Свет защитит нас!
– Если мы будем сражаться, по нашей вине погибнут хорошие люди, Чадо Борнхальд, - ответил Галад, не оборачиваясь.
– Каждый удар наших мечей будет на пользу Тёмному. Дети Света - единственная истинная опора, которая осталась у этого мира. Мы нужны. Если для объединения требуется моя жизнь, да будет так. И я верю, что на моем месте ты поступил бы так же.
Он взглянул в глаза Асунаве.
– Взять его, - выпалил Асунава с досадой.
– И передайте легионам отступить. Скажите, что я забираю самозваного Лорда Капитан-Командора на допрос, чтобы определить масштаб его преступлений, - он помедлил.
– Да, и ещё скажите, что те, кто за ним следовал, не будут ни наказаны, ни допрошены.
– Асунава развернул лошадь и ускакал.
Галад перевернул свой меч и передал его Борнхальду.
– Возвращайся к нашим товарищам и расскажи о том, что здесь произошло. Удержи их от боя и попыток меня освободить. Это приказ.
Борнхальд встретился с ним взглядом и медленно взял меч. Наконец, он отдал честь Галаду.
– Да, милорд Капитан-Командор.
Едва они развернулись, чтобы ехать обратно, как грубые руки схватили Галада и вытащили из седла Стойкого. От удара о землю у него вырвался хрип, когда грудь пронзила острая боль от раненого плеча. Он попытался подняться на ноги, но несколько Вопрошающих спешились и вновь сбили его на землю.
Один прижал его к земле, поставив ногу ему на спину, и Галад услышал скрежет металла вынимаемого из ножен кинжала. Они срезали с него доспехи и одежду.
– Ты не будешь носить униформу Чада Света, Приспешник Тени, - произнес один из Вопрошающих ему на ухо.
– Я не Приспешник Тени, - возразил прижатый лицом к траве и земле Галад.
– Я никогда не произнесу подобную ложь. Я иду в Свете.
В ответ он заработал пинок в бок, потом ещё и ещё. Охая, он свернулся калачиком. Но удары продолжали сыпаться один за другим.
Наконец
Тот, кто некогда был Паданом Фейном, спускался по склону холма. Бурьян рос рваными лоскутами, словно щетина на подбородке нищего.
Небо было чёрным. Штормовым. Ему это нравилось, пусть он и ненавидел того, кто был этому причиной.
Ненависть. Она была доказательством того, что он ещё живет, единственная сохранившаяся в нем эмоция. Единственная из возможных.
Всепоглощающая. Возбуждающая. Прекрасная. Согревающая. Неистовая. Ненависть. Чудесно. Это была его собственная буря, дающая ему силы, путеводную цель. Ал’Тор умрет. От его руки. И, возможно, после этого - Темный. Как чудесно…
Тот, кто некогда был Паданом Фейном, прикоснулся к своему красивому кинжалу, ощутив изгибы узоров изящной золотой проволоки, обвивающей рукоять, которую венчал крупный рубин. Он нёс обнаженное оружие в правой руке, просунув клинок между большим и указательным пальцами. Те были порезаны больше дюжины раз.
С кончика кинжала на траву капала кровь. Темно-красные пятна радовали глаз. Красное внизу, чёрное вверху. Идеально. Может, это его ненависть вызвала эту бурю? Должно быть так. Да.
Капли крови отмечали его путь все дальше на север, в Запустение, падая возле пятен тьмы, появившейся на мертвых листьях и стеблях.
Он был безумен. Это хорошо. Когда впускаешь безумие внутрь себя - принимаешь его и упиваешься им, словно солнечным светом, водой или воздухом - оно становится лишь частью тебя. Словно рука или глаз. Ты можешь видеть безумием. Ты можешь держать вещи безумием. Это чудесно. Это дарует свободу.
Наконец-то он был свободен.
Тот, кто некогда был Мордетом, достиг подножья холма, ни разу не оглянувшись на большую багряную массу, оставленную на его вершине. Убивать червей по всем правилам было довольно грязным занятием, но есть вещи, которые нужно делать правильно. Таков порядок вещей.
За ним, поднимаясь с земли, начал стелиться туман. Был ли этот туман его безумием, или то была его ненависть? Он был таким знакомым. Туман обвивался вокруг его лодыжек и лизал ему пятки.
Что-то мельком выглянуло из-за соседнего холма, осмотрелось и нырнуло обратно. Черви умирали шумно. Они всёделали шумно. Стая червей могла уничтожить целый легион. Услышав их, нужно бежать в противоположную сторону - и побыстрее. Но, с другой стороны, было бы полезно отправить разведчиков попробовать определить направление движения стаи, чтобы, продолжив путь, снова не столкнуться с ней где-нибудь еще.
Поэтому тот, кто когда-то был Паданом Фейном, не удивился, увидев, обойдя холм, группу взволнованных троллоков и возглавлявшего их Мурддраала.
Он улыбнулся. «Мои друзья». Давно не виделись.
Их звериным мозгам потребовалось мгновение, чтобы прийти к очевидному, но ошибочному выводу: если по округе слоняется человек, то червей не можетбыть рядом. Они бы почуяли его кровь и явились за ним. Троллокам черви предпочитали людей. Это было логично. Тот, кто некогда был Мордетом, пробовал на вкус и тех, и других, и ничего не мог сказать в пользу троллоков.