Башни полуночи
Шрифт:
– Три, - ответил Маленарин.
– Собери лучников и отправь их на крышу. Скажи им, что опасность может прийти сверху.
Если он не просто шарахался от теней - если башни по обе стороны от Хит так быстро пали - с башнями к югу могло произойти то же самое. И если бы нападение организовывал он, то он сделал бы всё возможное, чтобы сначала незаметно прокрасться и захватить одну из южных башен. Это был лучший способ добиться того, чтобы ни одно сообщение не достигло столицы.
Джарген отдал честь, приложив кулак к груди, и удалился. Сообщение будет отослано немедленно: трижды понесется
Маленарин выглянул из окна. Оно смотрело на север, в Запустение. Так было в кабинете каждого командира. За окном кипела буря. Казалось, что серебристые облака порой принимали правильную геометрическую форму. Маленарин внимательно выслушивал проезжавших мимо торговцев. Наступали беспокойные времена. Королева не ушла бы на юг в поисках Лжедракона, каким бы ловким и влиятельным он ни был. Она верила.
Пришло время Тармон Гай’дон. Когда Маленарин вглядывался в эту бурю, ему казалось, что он видит конец самого времени. Конец, который был вовсе не так уж далёк. Тьма сгущалась. И на земле под ней, к северу, тоже становилось темно.
И эта тьма приближалась.
Маленарин выскочил из комнаты и помчался вверх по ступеням на крышу, где среди перемещавших зеркала людей бушевал ветер.
– Сообщение на юг уже отправили?
– спросил он.
– Да, сэр, - ответил лейтенант Ландалин. Его вызвали, чтобы он принял командование на крыше башни.
– Ответа пока нет.
Взглянув вниз, Маленарин различил трёх всадников, удалявшихся от башни на полном скаку. Гонцы отбыли. Они остановятся в Барклане, если на него еще не напали. Оттуда местный капитан, на всякий случай, отправит их дальше на юг. А если Барклан не выстоял, парни сами поскачут дальше, если будет нужно - до самой столицы.
Маленарин вновь повернулся к буре. Эта приближающаяся тьма выводила его из себя. Она наступала.
– Поднять щиты на стены, - приказал он Ландалину.
– Вскрыть запоры хранилищ и освободить подвалы. Пусть заряжающие соберут все стрелы и организуют пункты пополнения для лучников. Расставить стрелков у всех узких мест, бойниц и окон. Поставить котлы на огонь, назначить людей для сброса внешних пандусов. Приготовиться к осаде.
Солдаты поспешили выполнять приказы, выкрикиваемые Ландалином. Маленарин услышал шорох сапог позади себя и оглянулся. Джарген вернулся?
Нет. Это был юноша почти четырнадцати лет, ещё слишком молодой для бороды, с взъерошенными тёмными волосами. Пот градом катился по его лицу, видимо, после подъёма на седьмой уровень башни бегом.
Кимлин. Маленарин почувствовал укол страха, тут же сменившийся злостью.
– Солдат! Тебе было приказано доставить послание!
Кимлин закусил губу.
– Видите ли, сэр, - заговорил он, - Тиан, четвёртый после меня в списке, легче меня на пять, а может, даже на десять фунтов. Это большая разница, сэр. Он скачет намного быстрее, а я подумал, что послание очень важное. Поэтому я попросил отправить его вместо меня.
Маленарин нахмурился.
Кимлин встретил его взгляд.
– Мать Тиана, Леди Ябет, потеряла в Запустении четырёх сыновей, - сказал он так тихо, что только Маленарин мог его услышать.
– Кроме Тиана у неё никого больше не осталось. Если кому-то и должен был выпасть шанс выбраться отсюда, сэр, то я решил, что это должен быть он.
Маленарин смотрел сыну в глаза. Мальчик понимал, что их ждало. Помоги ему Свет, он понимал. И послал другого вместо себя.
– Кралле!
– рявкнул Маленарин, взглянув на одного из проходивших мимо солдат.
– Да, милорд Командор?
– Спустись в мой кабинет, - сказал он.
– В моём дубовом сундуке лежит меч. Принеси его.
Солдат отдал честь и отправился исполнять приказ.
– Отец?
– заговорил Кимлин.
– Мои именины только через три дня.
Маленарин ждал, заложив руки за спину. Сейчас его самой главной задачей было находиться на своем посту, на виду у солдат и вселять в них уверенность. Кралле вернулся с мечом, на поношенных ножнах которого был изображён горящий дуб. Знак Дома Рэй.
– Отец… - повторил Кимлин.
– Я…
– Это оружие вручается мальчику, когда он становится мужчиной, - перебил его Маленарин.
– Кажется, с этим мы запоздали, сынок. Передо мной уже стоит мужчина.
Он держал меч в вытянутой правой руке. Солдаты на крыше повернулись в его сторону: стрелки с луками наготове; люди, работавшие с зеркалами; дозорные на дежурстве. Все они были Порубежниками, и все они получили мечи на свои четырнадцатые именины. У каждого из них когда-то перехватывало дыхание от этого замечательного ощущения достигнутого совершеннолетия. Такое происходило с каждым из них, но это не умаляло значения сегодняшнего события.
Кимлин опустился на одно колено.
– Зачем ты обнажаешь меч?
– громко спросил Маленарин, чтобы каждый человек на крыше башни его слышал.
– Для защиты моих чести, семьи или родины, - ответил Кимлин.
– До каких пор ты сражаешься?
– Пока мой последний вздох не сольётся с северным ветром.
– Когда ты оставишь дозор?
– Никогда, - прошептал Кимлин.
– Громче!
– Никогда!
– Как только этот меч будет обнажён, ты станешь воином, и он всегда будет рядом с тобой, готовый сражаться с Тенью. Готов ли ты обнажить этот клинок и присоединиться к нам мужчиной?
Кимлин поднял взгляд, затем крепко обхватил рукоять меча и вытащил его из ножен.
– Поднимайся мужем, сын мой!
– объявил Маленарин.
Кимлин встал, высоко подняв меч, блестящий клинок которого отражал рассеянный солнечный свет. С крыши башни послышались одобрительные возгласы.
В такой момент не было ничего постыдного в слезах. Маленарин сморгнул их, затем встал на колено и застегнул портупею на поясе Кимлина. Люди продолжали радостно кричать, и он знал, что это не только из-за его сына. Они кричали, бросая вызов Тени. На мгновение их голоса заглушили гром.