Башни полуночи

Сандерсон Брендон

Взгляд Губителя стрельнул в сторону пояса Перрина. Там, в специальном кошеле, созданном мыслью Перрина, хранился тер'ангриал. Кончик предмета торчал наружу в виде серебристой замысловато переплетённой косички. Перрин ещё раз попробовал уничтожить эту штуку силой мысли, но ничего не вышло. Удары молота так же не смогли помочь, не оставив даже вмятин. Чем бы ни являлась эта вещь, её создали прочной, чтобы противостоять подобным действиям.

–  Ты стал искуснее, - сказал Губитель.
– Мне следовало убить тебя тогда, много месяцев назад.

–

 Думаю, ты пытался, - ответил Перрин, поднимая молот и кладя его на плечо.
– Так кто же ты на самом деле?

–  Я - житель двух миров, Перрин Айбара. И тот, кто принадлежит обоим мирам. Верни мне шип снов.

–  Ещё шаг - и я его уничтожу, - ответил Перрин.

Губитель фыркнул и направился вперёд.

–  У тебя недостаточно на это сил, мальчик. Даже у меня сил на это не хватит.
– Невольно его взгляд на мгновение устремился куда-то за спину, поверх плеча Перрина. На что он смотрит?

«Гора Дракона, -подумал Перрин.
– Он видимо решил, что я направился в эту сторону специально, чтобы бросить туда эту штуку».Может это подсказка, как ему, Перрину, уничтожить тер'ангриал? Или Губитель пытается сбить его с толку?

–  Не дави на меня, мальчик, - сказал Губитель, надвигаясь, в его руках появились меч и кинжал.
– Сегодня я уже убил четырёх волков. Отдай мне шип по-хорошему.

Четырёх? Но на глазах у Перрина он убил только одного. «Он старается вывести меня из себя».

–  Думаешь, я поверю, что ты не убьёшь меня, если я его отдам?
– спросил Перрин.
– Если я это сделаю, ты вернёшь его обратно в Гэалдан. Ты знаешь, что я просто последую туда за тобой.
– Перрин отрицательно покачал головой.
– Один из нас должен умереть, и покончим на этом.

Губитель замешкался, но потом улыбнулся:

–  Знаешь, Люк тебя ненавидит. Ненавидит до мозга костей.

–  А ты - нет?
– уточнил Перрин, нахмурившись.

–  Не больше, чем волк ненавидит преследуемого оленя.

–  Но ты - не волк, - тихо прорычал Перрин.

Губитель пожал плечами.

–  На том и порешим.
– Он бросился вперёд.

* * *

Гавин влетел в Белую Башню на такой скорости, что часовой едва успел отдать честь. Гавин промчался мимо расставленных зеркальных светильников. Ради экономии масла только каждый второй из них был зажжён. По пути к лестнице, ведущей наверх, он услышал за спиной шаги.

Гавин со свистом выхватил из ножен меч, и обернулся. Мазон с Келарком встали как вкопанные. Бывшие Отроки теперь носили форму гвардейцев Башни. «Попробуют ли они его остановить? Кто знает, какие приказания оставила им Эгвейн?»

Бойцы отдали честь.

–  Ребята?
– обратился к ним Гавин.
– Куда путь держите?

–  Сэр, - обратился Келарк. В неровном свете ламп его вытянутое лицо оказалось в тени.
– Когда мимо пробегает офицер

с подобным выражением на лице, не приходится гадать, нужна ему помощь или нет. Нужно просто бежать следом!

Гавин улыбнулся.

–  Вперёд!
– Он бросился вверх по лестнице, двое солдат с мечами наготове последовали за ним.

Покои Эгвейн располагались довольно высоко, и к тому времени, когда Гавин добрался до её этажа, он тяжело дышал, и его сердце было готово вырваться из груди. Они миновали три коридора, потом Гавин вскинул руку. Он бросил взгляд в сторону ближайшего тёмного угла. Сможет ли в какой-то из этих теней укрыться Кровавый Нож?

«Без света нет тени…»

Он выглянул за угол, где находилась дверь, ведущая в покои Эгвейн. Сейчас Гавин находился примерно на том же месте, где в прошлый раз смешал её планы. Может, и сейчас он ей мешает? Оба гвардейца стояли за спиной, дожидаясь его приказов.

Да. Он действует так же, как в тот раз. Но всё же кое-что изменилось. Он будет защищать её ради свершения ею великих дел. Он будет держаться в её тени и гордиться. Он будет делать то, что скажет она, но, несмотря ни на что, будет её защищать.

Потому что именно так поступает Страж.

Гавин скользнул вперёд, сделав знак бойцам следовать за ним. На этот раз темнота в затенённом алькове не отталкивала его взгляд, как случилось прежде. Добрый знак. Гавин остановился у двери и осторожно её толкнул. Она была незапертой. И, сделав глубокий вдох, он шагнул в комнату.

Тревога не поднялась, ни одна ловушка его не поймала и не подняла в воздух. На стенах были зажжены несколько ламп. Услышав лёгкий шум, он поднял голову. Вверху, извиваясь, висела горничная с широко выпученными глазами. Её рот был заткнут невидимым кляпом из Воздуха.

Гавин выругался, метнулся через комнату и распахнул дверь в спальню Эгвейн. Её кровать, стоявшая у дальней стены, была задрапирована белыми кисейными занавесками. Рядом на подставке стояла зажжённая лампа. Гавин прошёл к кровати и откинул занавеску. Спит или…

Он уже протянул руку к её шее, но услышал лёгкий стук за спиной и блокировал мечом направленный в спину удар. Не одна, а сразу две смазанные тени отделились от островов темноты. Он улучил момент и взглянул на Эгвейн. Крови заметно не было, но он не мог определить, дышит она или нет. Может, его вторжение как раз помешало совершиться убийству?

Времени проверять не было. Он встал в стойку Цветки Яблони на Ветру и закричал. Его товарищи вошли внутрь, но встали за дверью как вкопанные.

–  Зовите подмогу!
– крикнул Гавин.
– Живо!

Темнокожий Мазон повернулся, повинуясь приказу, а Келарк с решимостью на лице бросился в бой.

Силуэты Кровавых ножей постоянно смещались и словно струились. Гавин сумел сменить стойку на Кошку на Горячем Песке и попытался их прощупать, но каждый его выпад пронзал лишь воздух. От напряжённых усилий уследить за фигурами у Гавина уже начали болеть глаза.