Башни полуночи
Шрифт:
Пока Губитель приближался к нему, Перрин сжал зубы и бросил тер'ангриал в реку лавы.
– Нет!
– вскричал Губитель. Вокруг него возвращалась реальность. Кошмар исчез. Его последние следы пропали. Перрин стоял на коленях на холодных плитках в узком коридоре.
Справа, совсем рядом с ним на земле лежал расплавленный кусок металла. Перрин улыбнулся.
Как и Губитель, тер'ангриалбыл здесь из реального мира. И, как и человека, здесь его можно было сломать или уничтожить.
Губитель зарычал, потом сделал шаг вперёд и ударил Перрина ногой в живот. Рану на груди ожгло огнём. Последовал второй удар. Закружилась голова.
«Уходи, Юный Бык!
– передал ему Прыгун. Его голос слабел.
– Беги!»
– Я не могу тебя бросить!
«И всё же… это мне придётся бросить тебя».
– Нет!
«Ты нашёл ответ на свой вопрос. Разыщи Свободного От Оков. Он… объяснит тебе… этот ответ».
Перрин моргнул сквозь слёзы, получив очередной удар. Голос Прыгуна, такой приятный, такой знакомый, тихо растаял в его сознании. В гневе Перрин закричал.
Прыгуна не стало.
Перрин взвыл от охватившей его тоски. Его голос надломился, глаза заливали слёзы, и он усилием воли вытолкнул себя прочь из волчьего сна. Сбегая, словно последний трус.
Вздохнув, Эгвейн проснулась. Не открывая глаз, она сделала вдох. После битвы с Месаной её разум ещё не успокоился и напряжённо работал. Голова просто раскалывалась от боли. Она едва-едва не проиграла. Её план сработал, но груз случившегося продолжал давить на неё, погружая в задумчивость.
И всё равно, это была большая победа. Нужно будет обыскать Белую Башню и найти женщину, у которой после пробуждения окажется разум младенца. Она каким-то образом знала, что от этого удара Месана не оправится. Эгвейн знала это ещё до того, как заговорила Бэйр.
Эгвейн открыла глаза в приятном мраке своей комнаты, раздумывая о том, как она соберёт Совет Башни и сообщит ему, почему Шеван и Карлиния больше никогда не проснутся. Сев на кровати, она уделила мгновение на то, чтобы почтить их память. Она предупреждала их об опасности, но всё равно чувствовала, что каким-то образом их подвела. Их, и Николь, которая постоянно пыталась опередить судьбу. Её не должно было там быть. Это…
Эгвейн помедлила. «Что это за запах? Разве она не оставляла лампу зажжённой? Должно быть, она потухла сама». Она обняла Источник и вызвала шар света, повисший над ладонью. Представшая её глазам сцена потрясла её до глубины души.
Полупрозрачные занавески у её кровати были забрызганы кровью. На полу лежало пять тел. Три из них были в чёрной одежде. Четвёртым оказался какой-то незнакомый ей юноша в табарде гвардейца Башни. На последнем был изящный бело-красный кафтан и штаны.
«Гавин!»
Эгвейн выпрыгнула из кровати и опустилась на колени рядом с ним, не
– Помогите!
– позвала она.
– Амерлин нужна помощь!
Гавин пошевелился.
– Эгвейн, - прошептал он, приоткрыв глаза.
– Тихо, Гавин. С тобой всё будет хорошо. На помощь! К Амерлин!
– Ты… оставила недостаточно света, - прошептал он.
– Что?
– Сообщение, которое я отправил…
– Мы ничего не получали, - ответила она.
– Полежи спокойно. Помогите!
– Рядом никого нет. Я кричал. Лампы… это хорошо… что ты не стала… - Он криво улыбнулся.
– Я тебя люблю.
– Лежи спокойно, - повторила она. Свет! Она плакала.
– Видишь, убийцы оказались не твоей Отрёкшейся, - произнёс он, с трудом выдавливая из себя слова.
– Я был прав.
Что верно, то верно. Но что же это за незнакомая чёрная форма? Шончан?
«Я должна была умереть, - поняла она.
– Если бы Гавин не остановил этих убийц, её убили бы во сне, и она исчезла бы из Тел’аран’риода. И не смогла бы убить Месану».
Внезапно она почувствовала себя идиоткой, отчего всё ощущение одержанной победы испарилось.
– Прости, - сказал Гавин, закрывая глаза, - за то, что тебя не послушался.
Он терял сознание.
– Всё хорошо, Гавин, - сказала она, смахивая слёзы.
– Я свяжу тебя узами. Это единственный выход.
Он слегка сжал её руку.
– Нет. Если только… ты сама не хочешь…
– Дурачок, - ответила она, готовя плетение.
– Ну, конечно же, я хочу, чтобы ты стал моим Стражем. И всегда хотела.
– Поклянись.
– Клянусь. Клянусь, что я хочу, чтобы ты стал моим Стражем и моим мужем.
– Она положила руку на его лоб и наложила подготовленное плетение.
– Я люблю тебя.
Он охнул. Внезапно она почувствовала все его эмоции и его боль, словно сама стала частью него. И в ответ, она была уверена, он ощутил всю искренность её слов.
Перрин открыл глаза и глубоко вздохнул. Он плакал. Разве люди плачут во сне? В обычном сне?
– Хвала Свету, - произнесла Фэйли. Он увидел, что она и ещё кто-то стоят на коленях рядом с ним. Масури?
Айз Седай сжала его голову руками, и Перрин почувствовал омывший его тело пронизывающе ледяной холод Исцеления. Раны в ноге и на груди затянулись.
– Мы пытались Исцелить тебя, пока ты спал, - объяснила Фэйли, положив его голову себе на колени.
– Но Эдарра нас остановила.