Башня Безумного Бога
Шрифт:
Глава 1. Попаданство, как начало
— Ну-ка, мечи стаканы на стол! Ну-ка, мечи стаканы на стол! Ну-ка мечи стаканы на стол и прочую посуду! Все говорят, что пить нельзя! Все говорят, что пить нельзя! Все говорят, что пить нельзя! Я говорю, что буду! — распевала песню шумная компания, тесно сидевшая за столом в углу заведения, заглушая флейтистов играющих у барной стойки.
Межрасовый сброд, полуэльфы, гномы, и конечно люди праздновали удачный поход к ближайшей стяжке, этакому порталу между этим средневековым мирком и тем, что был выше. В этот раз, не взяв меня
— Как будто вам кто-то, пить не разрешает… — прошептал себе под нос я, склонившись над открытым блокнотом со своими записями.
“Авантюристы, тунеядцы, алкоголики, гуляки, грязная пьянь! А чего еще ожидать от мира, где нет централизованного образования, медицины, благ цивилизации?” — подумал я, но вслух ничего не сказал, команда новоиспечённых героев всем своим видом показывала, что может обойтись в боях у стяжек без лекаря, без меня - то есть.
А любое неосторожно брошенное громкое слово, способно вызвать крайне неприятные последствия.
В самом начале своего попаданства, пару месяцев назад, я частенько видел, как оказавшиеся ТУТ пришельцы из других миров дрались друг с другом из-за всякой всячины, и дрались не один на один, как в советской школе до крови, или падения, а дрались на смерть, дрались на разнообразном клинковом оружии.
Это уже потом, хозяин таверны, седой хоббит Ханви выторговал за монеты Безумного Бога боевой артефакт и установил правила никаких драк на оружии в его заведении. В таверне, где на первом этаже был бар, кухня и столы, а на втором и третьем комнаты для постояльцев, крови литься стало меньше, но вот за порогом трёхэтажного гостиничного комплекса…
...а вот за порогом, поножовщина продолжилась, ибо безвластие рождает анархию, особенно когда каждый второй ТУТ попаданец из какого-нибудь отсталого мирка верит, что съесть сердце врага после победы это большая честь и вообще, признак смелости и силы.
— Еще морса Анатолий ВячелавДович? — спросила коверкая моё отчество подошедшая ко мне Мелоди, невысокая фигурная полукровка, смесь хоббита и человека, официантка и по совместительству дочка хозяина заведения.
Кто её мама я не уточнял, во первых - это неэтично, а во вторых - какая разница, кто она по родству, если девушка честно трудится в столь невзрачном и что уж греха таить нервозном заведении.
— Да Мэл. — ответил я, улыбаясь невысокой черноволосой девушке, с ярко синими глазами. Смотря на то, как та ставит на мой стол большую пивную кружку с ягодной жидкостью и стараясь не скользить взглядом по бугоркам под её синим кружевным платьем.
Да, для полукровки она очень даже ничего, но старая пословица говорила “нельзя гадить, где живешь, и жить, где гадишь”. А в обществе, где за один только дурной взгляд тебя могут заколоть мечом, а за обесчещенную дочь трактирщика нужно будет, отвечать, как минимум свадьбой, это правило работало, как хорошо смазанные часы Ракета.
Впрочем, как я успел убедиться и другие механизмы быта в этом “гостеприимном” мирке смазывались именно кровью, которая, почти у всех тут, такая же, как и на моей
Потрогав кружку ладонью я снова улыбнулся. Горячее! Это я научил их всё жидкое доводить до кипения. До меня же, тут творилось какое-то безумие, в местности под названием Луговици абсолютно не было никакого понимания о санитарии, а все болезни: дизентерию, тиф и даже гепатит лечили лекари и маги.
Лекари! Мать их! Маги, колдуны и лекари! Зачем тебе мыть руки, если в твоей группе есть колдун, который, если что тебя выходит?
Самое для меня дикое, как для атеиста было то, что тут верят даже не в Бога, а в Богов.
Правда говорят, что всех других Богов убил и сожрал один единственный Безумный Бог, он кстати и отвечает за всё что с нами произошло. Именно он построил из миров немыслимую по величине башню, сковав их между собой словно стропами, так называемыми стяжками, по которым всякая живность лезет сюда, как к себе домой.
По слухам, Безумный Бог сожрал всех, кроме Богини Жизни, она то и вытащила меня сюда потому, что без таких как я всё может кануть в лету.
Как будто мне в родном Союзе нечем было заняться?
Вытащила конечно вовремя. Наша колонна попала под обстрел моджахедов. Как сейчас помню, сквозь гремящую канонаду донёсшийся до моих ушей, крик: “Командир ранен!”
Первая и последняя машины горят, мой взвод ведет огонь по плюющимся свинцом камням прячась за техникой, справа высокие горы, а слева ущелье. И я пригнувшись бегу, а после рядом прогремевшего взрыва ползу к офицерскому уазику, всему изрешечённому осколками…
И тут, я оказываюсь прямо посреди этой самой таверны, ползущий по деревянному, грязному полу, среди бутылок, а вместо раненных товарищей вокруг валяется пьяная гномье отребье.
Я выдохнул. Тот день вспоминался мне часто. Еще долго я не мог прийти в себя, мне всё казалось, что нет никакого Безумного Бога, нет гномов и магов, а я просто умер, или лежу в Кабульском военном госпитале и меня обкалывают наркотиками, чтобы я не бредил и не орал без конца от полученных в том бою ран.
Отхлебнув горячий морс. Я посмотрел на себя, всё та же форма песочного цвета, рубашка со штанами, всё те же молдавские кроссовки и тельняшка. Кожаный ремень со звездой, да тряпичная сумка санитарного инструктора с красным крестом у ног и, панама с красной звёздочкой на столе. К сожалению, больше ничего в этот мир со мной не перенеслось, кроме пожалуй блокнота и карандаша. С помощью которых я и фиксировал самое для меня важное, уже полтора месяца моего попаданства сюда.
Но, где появился там и пригодился, как говорится. Попаданцу главное дожить до первого своего сна на новом месте, там он получает инструкцию на его языке от самого Безумного Бога, получил её и я. Корчмарь вначале расстроился, когда у меня не оказалось при себе денег, но потом согласился выменять широкую шляпу со звёздочкой на теплую еду и ночь в его комнатах второго этажа.