Башня Близнецов 2
Шрифт:
— Зелье с пальцем у меня уже есть, — пробормотал Джерф. — Только оно нужно мне самому…
Отхлебнул из фляги, прислушался к себе и с наслаждением вылил остаток на землю. Поплёлся — нога за ногу, — к броду. Старик не спал, сидел у погасшего костра.
— Утомили бедняжку, загоняли совсем, — насмешливо поприветствовал знахаря. — Засыпали своими болячками?
Джерф сел, едва не промахнувшись мимо чурки, отбуркнулся.
— Есть-то хочешь? — старик протянул печёную рыбу. Конечно, в деревне его накормили, но Джерф был
— Всё нормально с ней будет, — сообщил, сплёвывая кости.
— А я знаю, — усмехнулся старик.
— Откуда? — Джерф даже жевать перестал.
— Оттуда. Сама сказала, что ей Никто сказал.
— Никто… да кто он такой? — почти зарычал оборотень.
— Тебе виднее, — старик с нарочитым безразличием пожал плечами. — Как, ночевать тоже будешь за стенами сторожки?
Джерф замер.
— А он?..
— Всегда, — смотритель помолчал. — А когда возникла опасность, что его усыновят, он просто сбежал. Скажи, он на самом деле змеёныш?
Оборотень дёрнул плечами.
— Откуда мне знать? Оборотни-змеи очень редки. Я вообще раньше думал, что они выдумка. Звери близки к людям, у них есть шерсть, тёплая кровь, детёнышей они кормят молоком — а у змей чешуя, задние лапы удава, да присловья о змеином молоке!..
— Наши храбрые охотники рассказывали тебе?..
— О виде этого… чудовища?.. Да, но я не понял. Ни один оборотень, ни одна тварь Стаи так не выглядит.
— Может быть, какое-то новое чудовище?
— Или очень старое… — тихо произнёс Джерф, вспомнив слова Ельца. — Пойду я, старик…
— Стой!.. — велел старик. — Что ты будешь делать, встретив его?
— Не знаю, — честно ответил оборотень. — Пойду…
— Что бы тебе не переночевать у меня?
Джерф мотнул головой. Старик ухмыльнулся.
— После того, как я сам пригласил переночевать в своей избушке чудо-юдо, какого даже ты не знаешь, от этих старых стен не убудет, если на ночь в них останется… знахарь.
— Гхм?.. Нет, спасибо большое, но…
Старик равнодушно кивнул, буркнул "спокойной ночи" и удалился в свою избушку. Джерф ещё немного посидел у погасшего костра и ушёл в лес.
— Снова будешь орать — "убирайся"?
Теневая близняшка раздражённо фыркнула.
— Ты упряма, как…
— Как ты.
Две одинаковых с лица девушки стояли на каменной площадке близ крыльца дома и мерили друг друга недобрыми взглядами.
— Ты думаешь, я в восторге от того, что во мне оказалось… вот это всё? — поинтересовалась Вейтлинь, обводя рукой непостижимое пространство Манора. — Те чувства, что иногда захлёстывают меня, дурацкие реплики некстати, знания, которые приходят сами по себе, вдруг проявившиеся умение — это всё твоя работа.
Ты заключённая этого места — но и хозяйка его. Что ты здесь делаешь? Как ты на меня влияешь?
— Или — что? — ухмыльнулась теневая. — Ты никак не сможешь убить меня и уничтожить мой Манор — даже если предположить, что у тебя хватит сил и умения, это будет всё равно что самоубийство. И ты не сможешь попросить о помощи кого-нибудь снаружи, моё Молчание действует, не так ли?
Вейтлинь невольно подняла руку, коснулась губ, опять почувствовав боль в прорезанной плоти и горький запах той лозы.
— Мы заложники друг друга, — повторила теневая её мысли. — Ты ничего не можешь поделать с моим присутствием. Я не могу отсюда никуда убраться. Мы связаны воедино, с этим ничего не поделаешь. Остаётся только мириться.
— Значит, ты больше не будешь меня выгонять?
Близняшка скривилась, словно у неё выбитый и приживлённый зуб дёрнуло.
— Кажется, у меня нет выбора.
— У нас нет выбора, — поправила Вейтлинь. — Мы должны поладить.
Вторая смотрела насуплено.
— Это ещё можно поспорить, кто из нас вторая, — буркнула она. — Зови меня Лин. Ты — Вейт.
Вейтлинь пожала плечами.
— Добро пожаловать в Манор Тени, — голос, которым это было произнесено, скорее подходил для посылания ко всем демонам. Вейтлинь поклонилась, мысленно пообещав себе, что тоже пригласит близняшку наверх, как только это станет возможным.
…Сила Света направлена вовне. Тьма же ревнива и жадна, она неохотно исходит в окружающий мир. Вейтлинь пришлось приспосабливаться, и у неё неплохо получалось.
Расширился спектр доступного ей теневого оружия. Пока у Вейтлинь получалось вызывать и держать сколь-либо долго лишь небольшие предметы, метательные ножи, кинжалы, короткие мечи. Они были довольно хрупки, зато обладали толикой силы Тьмы. Ну, и конечно, её "пёрышко", самый большой и мощный клинок.
Потихоньку направляя Тьму в мыщцы и связки, Вейтлинь становилась быстрее, сильнее и гибче. Магнус был восхищён быстротой её прогресса, говорил, что сродство с Тьмой постепенно сделает из неё сильнейшего боевика, сравнимого по крутизне с тяжелофорсированными людьми и специальными боевыми куклами.
Развилась чувствительность к определённого рода магии. Некоторые магические плетения, особенности которых раньше приходилось выяснять разнообразными заклинаниями и специальными зрительными артами, сейчас становились девушке просто-напросто видны.
И она время от времени чувствовала отголоски мыслей и эмоций той, что внутри. Иногда подсказки, короткие всплески понимания. Но чаще всего — гнев и отчаяние.
Именно это стало причиной того, что Вейтлинь вернулась так скоро. Она упорно тренировалась, намереваясь спуститься в Манор, когда будет готова скрестить клинки и магию со своей теневой близняшкой… однако чувствовала ночами её боль и ощущение невыносимого одиночества частицы себя, пленённой во Тьме.