Башня Эль-Баб
Шрифт:
Старый Грумсон сидел, развалившись на палубе драккара, и посмеивался над Медузой, которая усердно ухаживала за Амосом.
— Кажется, вы очень заняты, непокорное создание? — с издевкой бросил он.
— Его сердце бьется все слабее. Не пойму, что происходит, — шептала совсем тихо горгона, стараясь не обращать внимания на Грумсона.
— Если я могу сделать что-то для вас, скажите мне об этом, — настаивал старый скряга, и в его тоне слышалась недоброжелательность.
— Замолчите! — отрезала
— Ах, вот что! Только и всего! Я же предлагал вам самой пойти за негритяночкой, а я бы тем временем, будьте уверены, лично проследил бы за состоянием вашего друга…
— Я ни на грош вам не верю. Мой мизинец говорит мне, что вы способны удушить или утопить его…
— Если вы по-настоящему знаете мое положение, — стал защищаться Грумсон, — то вы бы не сомневались в том, что я уважаю уговор, наше очень строгое соглашение, и что я не могу уничтожить своего хозяина во время действия моего контракта с ним!
— Но о чем вы говорите? — распалилась горгона. — Вы совсем голову потеряли?
— Вы не понимаете ровным счетом ничего, не так ли, глупая головушка? — лукаво спросил старик. — События принимают такой стремительный оборот, что вы за ними не поспеваете, должно быть, это представляет большую проблему для всего вашего народа. Ведь, в самом деле, горгоны — настоящие ослицы!
— Прекратите оскорблять меня, иначе превращу вас навеки в статую! — пригрозила Медуза, которая уже более чем достаточно наслушалась грубостей от старого Грумсона.
— Ну вот, я же говорил! — воскликнул скряга, воздев руки к небу. — Именно так! Ты достойный представитель своего племени дур. Послушай, предлагаю тебе игру, чтобы помочь тебе понять, кто я такой! Ты такая глупая, что сама об этом никогда не догадаешься, но тем лучше для тебя. Но как бы то ни было, мне охота с тобой поиграть! Сними эту штуку со своего носа и хорошенько посмотри мне в глаза!
Не было никакого сомнения в том, что Грумсон начал говорить Медузе «ты», чтобы подчеркнуть свое превосходство. Девчонка разозлилась, стащила свои лурикетки и с угрожающим видом двинулась к нему. Старый крохобор вперил свой взгляд в глаза Медузы и… ничего. В то время как он должен был обратиться в камень под ее испепеляющим взглядом, он стоял перед ней живой и невредимый, как ни в чем ни бывало.
— Но… но… я не понимаю… — бормотала Медуза, чувствуя, что сходит с ума.
— Ну, что, маленькая глупышка, теперь ты видишь, что тебе неподвластны многие вещи? — глумился над ней Грумсон. — А теперь послушай, что тебя ожидает! Как я уже объяснил тебе, я не в состоянии избавиться от господина Дарагона, потому что по недоразумению я проиграл пари, и, следовательно, должен служить ему и господину Бромансону. Но при этом мне ничто не мешает убить тебя! Я оторву тебе голову, а потом использую твои глаза в качестве…
Вдруг Грумсон неожиданно замолчал. Казалось, он чем-то ужасно обеспокоен и поэтому как будто забыл о Медузе, которая от страха побелела, как творог. Старик стиснул зубы и пробормотал, прежде чем спрыгнуть с корабля:
— Я потерял второго сына! Я должен их найти, всех четверых… найти скорее, прежде чем…
Скупец удалялся от берега, не переставая причитать, а потом скрылся в лесу, направляясь к Вольфстану.
С пересохшим горлом и подкашивающимися ногами Медуза опустилась на пол, чтобы перевести дух.
— Но почему же он не превратился в камень от моего взгляда? — спросила она вслух.
Впервые в своей жизни горгона почувствовала себя безоружной. Она всегда полагала, что ее дар превращать в камень никогда не подведет ее, что он всегда сделает ее неуязвимой при встрече с врагами. Но она ошиблась, и если бы Грумсон так стремительно не покинул корабль, она бы уже наверняка рассталась с жизнью.
«Какой урок! — думала Медуза. — Впредь мне надо быть более осторожной и, главное, не использовать мою способность как крайнее средство. Если бы я не была такой наивной, я бы уже давно поняла, что Грумсон не обычный человек, особенно когда он попросил мою душу. Какая же я была глупая! Надо поговорить обо всем этом с Лольей! Она много знает о всяких странных вещах».
Но на этом удивительные происшествия для горгоны не закончились. Поглощенная своими мыслями и едва оправившись от пережитого шока, она внезапно заметила какое-то человекоподобное существо, состоящее из грязи, земли и камней, которое направлялось прямо к ней.
— Но что это еще такое? — спросила она негромко.
— Не бойся, Медуза, это я, Маркус, — сказало существо. — Я здесь, чтобы помочь Амосу. Поскольку Грумсон так и не вернулся, когда мы послали его за твоим другом, мы стали беспокоиться и…
— Маркус? Это и в самом деле ты? — поразилась горгона, поднимаясь с пола. — Но что с тобой случилось?
— Дай мне помочь Амосу, — сказало существо, — но отвечать на вопросы мне не разрешено.
— Ну ладно, давай, — согласилась Медуза, у которой, впрочем, не было никаких других возможностей помочь Амосу. — Делай, что считаешь нужным… Он был отравлен, и его сердце слабеет с каждой минутой.
— Это потому, что он не получил противоядия, но я знаю, что надо делать, — просто сказал Маркус, взваливая Амоса на плечи. — Земля питает, земля лечит, земля очищает… Я поставлю его на ноги.
Крепко держа Амоса, Маркус в сопровождении Медузы сошел с «Мангуста» на твердую землю. Через несколько шагов он обернулся к горгоне:
— Медуза, возвращайся в деревню и успокой твоих друзей, а я послежу за кораблем и буду лечить Амоса. Не беспокойся. Несмотря на твой необычный облик, люди примут тебя такой, какая ты есть, потому что они сердечные и храбрые. А теперь иди… Властелин масок скоро догонит тебя… И последнее — я очень опечален тем, что тебе наговорил Грумсон… Прощай Медуза, удачи тебе!