Башня говорящего осла
Шрифт:
Дверь открылась, Гантимур шагнул через порог. Раздался хлопок, и глаза ослепило ярким дневным светом. Тоннель и дверь исчезли. Гантимур стоял на лесной дороге.
– Ага, – пробормотал он, поправляя на плече ремень сумки. – Край родной, навек любимый… Королевский дворец в той стороне. Надо бы наколдовать какую-нибудь колымагу… Но нет, магию будем экономить. Скоро она мне понадобится в больших количествах. Пешком пойду. А по дороге всё обдумаю.
Должен сказать, что Костин папа имел привычку разговаривать сам с собой. Маме привычка не нравилась, она каждый раз пугалась этих папиных разговоров, потому что зачем нормальному человеку разговаривать с самим
Но я опять сбиваюсь на ненужные подробности…
Гантимур быстро зашагал по дороге. Однако он не прошел и трехсот метров, как вдруг услышал:
– Остановитесь, ваше высочество!
Гантимур остановился. Из-за ёлок вдоль дороги вышли солдаты. На них были мундиры королевской гвардии. Каждый держал в руках ружьишко и целился в принца. Гантимур оглянулся. Сзади него тоже стояли солдаты. Гантимур был окружён. Это была ловушка. Вперед вышел гвардейский капитан.
– Ваше высочество, вы арестованы!
– Вот тебе раз! – усмехнулся Гантимур. – За что?
– Это не важно,– ответил капитан. – Но если вы не подчинитесь, солдаты будут стрелять.
– Может быть, вам и не важно, а мне почему-то любопытно, – возразил принц. – А вообще, давайте как-нибудь в другой раз. Целую!
– Как это «целую», у меня же приказ! – возмутился капитан.
Но Гантимур уже шёл прямо на преграждающих дорогу солдат.
– Да я сейчас это! Как его?! О, черт!.. – Капитан было рванулся за принцем, но почему-то остался на месте. Он попытался дотянуться до сабли на боку, но понял, что не может пошевелить ни рукой ни ногой. На сердце у капитана сразу стало тоскливо. На рядовых тоже напали столбняк и тоска. Они держали у плеча свои бесполезные ружья, хлопали глазами и ждали дальнейших приказаний.
Раздвигая гвардейцев, как густую высокую траву, Гантимур выбрался из их круга и зашагал дальше по дороге.
– Ваше высочество! Подождите! Не уходите! – вдруг опомнился капитан. – У меня же письмо! Я должен письмо вам отдать!
– Какое ещё письмо? – Гантимур остановился.
– Господин вице-канцлер передал! Тут оно. Только я достать не могу!
Гантимур стал пробираться обратно в круг солдат, к капитану.
– Где письмо?
– Во внутреннем кармане куртки справа, – ответил капитан. – Но учтите, я щекотки боюсь.
Принц залез офицеру за пазуху (тот пару раз хихикнул) и достал небольшой конверт. Адрес был: «Его высочеству принцу зубляндскому Гантимуру».
«Ваше высочество! – говорилось в письме. – Нижайше прошу следовать предписаниям начальника высланного за вами отряда. От этого зависит жизнь вашего сына.
Вице-канцлер, министр хитрости Шляпсон».
– Всё понятно, – сказал принц, разом погрустнев. – Я вынужден вам подчинится. Куда вы меня поведете?
– В Башню говорящего осла, – ответил капитан и почесал затылок. Он снова мог двигаться.
– Ну да! Куда же еще! Что ж, ведите. Я сейчас освобожу от неподвижности солдат, а мы с вами давайте на всякий случай пригнёмся. Вдруг кто-нибудь нечаянно нажмёт спусковой крючок и продырявит нам одежду…
В Зубляндии каждый дурак знает, что такое Башня говорящего осла. Это тюрьма для волшебников. Среди них, как и среди обычных людей, попадаются жулики, воры, разбойники,
Поэтому в Зубляндии отгрохали специальную тюрьму для волшебников. Это было давным-давно, при черт-те каком короле, и почему у башни такое мудреное название, каждый объяснял как мог. Одни считали, что там когда-то мотал срок некий опасный преступник. который прославился тем, что дурачил сыщиков, превращаясь в осла, когда они выходили на его след. Он так бы и гулял на свободе, но однажды, будучи в ослином состоянии, забылся и заговорил по-человечьи, и сразу же был изобличён и арестован. Другие возражали, что это, наоборот, его превратили в осла для надёжности, чтобы он не сбежал, потому что, когда ты осел, очень неудобно перепиливать копытами железные прутья на окне, делать подкопы и карабкаться вниз по тюремным стенам. Третьи уверяли, что он все-таки сбежал, но ни в какого осла не превращался, а наоборот, перед тем как убежать, превратил в осла коменданта тюрьмы – чтобы проучить жадину за дрянную кормежку.
Третья версия представляется менее правдоподобной, чем остальные, потому что из Башни говорящего осла – это знают все – сбежать практически невозможно. Стены ее, мало того, что необыкновенно толстые, они ещё выложены из особого камня, который сводит на нет всякое колдовство поблизости. То есть у волшебника, посаженного в башню, даже маломальской ерунды наколдовать не получится, но когда он окажется на свободе и отойдёт подальше, то вновь может вытворять свои чародейские фокусы.
Для дополнительной надежности самые авторитетные и благонадежные колдуны королевства раз или два в год накладывали на Башню говорящего осла разработанные согласно последней научной мысли антимагические заклятья. А других колдунов, не менее авторитетных и не менее благонадежных, запирали на ночь в камеры, и они пытались оттуда выбраться с помощью магии – для проверки. И когда у них ничего получалось, чары признавались высококачественными и работа оплачивалась.
Правда, были в Зубляндии вечно недовольные всем люди (их в каждом королевстве предостаточно), которые утверждали, что в Башне говорящего осла никаких преступников-чародеев нет. Что чиновники из министерства хитрости сажают туда тех, кто стоит им поперек дороги. А волшебниками несчастных объявляют для надёжности, чтобы всякие умники в башню нос поменьше совали. Мол, у нас безопасность, секретность, и нечего тут вынюхивать. А еще за волшебное преступление тюремный срок положен более долгий, чем за обычное.
Что же касается заклятий, которые якобы одни маги накладывали на башню, а другие маги проверяли, то это, говорили вечно всем недовольные, чистое шарлатанство, и за него маги кладут себе в карман хорошие денежки из королевской казны. И наверняка еще делятся с жуликами из министерства хитрости.
Конечно это всего лишь мнение отдельных подданных королевства, и оно не бесспорно. Но вот то, что попасть в Башню говорящего осла не хотел никто, даже те, кому тюрьма – дом родной, этого я отрицать не стану. Тот, кто из башни выходил на свободу, ничего о тюрьме не рассказывал, а когда его спрашивали, только мычал и таращил глаза, как филин. Такое вот волшебство.