Башня из грязи и веток
Шрифт:
Он поднял чашку, насмешливо отдавая честь дворцу, который проплыл мимо и исчез из виду.
Вот и закончилась моя жизнь в столице, Лена, дорогая моя сестрёнка. Когда тебя не стало, я пытался двигаться дальше, сосредоточился на карьере – и посмотри, к чему это привело.
Пожалуйста, прости, что я так долго с тобой не разговаривал. Наверное, поворотным моментом для меня стал тот приём, когда меня спросили, кто ты такая, и я осознал, что говорю вслух. Люди подумали, что я свихнулся, и, конечно же, это безумие – вести воображаемые
Как же мне хочется, чтобы сейчас ты была со мной рядом и чтобы я мог быть таким же стойким, как ты.
Часть I
Герцогство
Шэй пробудился, когда корабль совершил скачок в преисподнюю.
Отлакированную дневным светом каюту подбросило, тряхнуло, и наконец она ухнула вниз. «Может быть, мы попали в воздушную яму, – прошептал голос в его сознании. – Полежи спокойно минутку, всё пройдёт».
Он оторвал руку от матраца и поднял её к лицу – мизинец чуть-чуть дрожал. Ещё один толчок скинул его с дивана, и где-то в недрах гондолы две дюжины глоток слились в коллективном вздохе.
Шэй уже собрался присоединиться к ним, как шальная мысль заставила его нервно рассмеяться: «Впал в немилость. На этот раз, похоже, буквально».
Ну уж нет, с таким концом он был не согласен.
Застёгивая на ходу рубашку, он выглянул в коридор. Справа от него дверь в каюту люкс распахнулась, выплюнув мужчину в смокинге. Смерив Шэя взглядом, он бесцветным голосом спросил:
– Мы что, все умрём?
«Значит, та южанка не солгала – первый класс и правда занят».
Шэй протиснулся мимо него.
– Не стойте в коридоре. Возвращайтесь в каюту и держитесь за что-нибудь.
Позади бесцветный голос повторил:
– Мы все умрём?
– Если соберёмся, я вам сообщу.
Коридор расширялся, переходя в кипенно-белый зал ресторана с осколками разбитой посуды на полу. Столовые приборы зазвенели в такт его стуку в дверь мостика.
– Шкипер? Что происходит?
Прошло добрых десять секунд, и чей-то голос произнёс:
– Кто там?
– Эшкрофт. – Очередной нырок впечатал его в стену.
Дверь приоткрылась, и в щели появилось рябое лицо.
– Министр?
– Бывший. Впустите меня.
– Впусти его, Джона, – сказал другой голос.
Рубка управления была похожа скорее на срез световой камеры маяка, чем на мостик морского судна; вчетвером тут было бы тесно.
Капитан, одетый в оливковый парадный китель Оуэнбега – их пункта назначения, стоял у руля. Шэю он представился набором разрозненных черт: широкий затылок, бакенбарды, складка на брюках. Рябой же – видимо, старпом – держался за второй штурвал.
– Чем я могу вам помочь, министр? – не оборачиваясь, спросил капитан.
– Вы можете объяснить, что это за чертовщина творится.
– Полагаю, вы впервые в герцогстве?
– Как и многие другие пассажиры, по всей видимости. В каютах сейчас тренируются петь оперу.
– Это всего лишь турбулентность.
– Я знаю, как выглядит турбулентность. – Рубка выдала очередное па, и Шэй схватился за железный рычаг, чтобы не упасть.
– Министр, пожалуйста, отпустите рычаг, – сказал рябой мальчишка.
– Я знаю, как выглядит турбулентность. Это похоже на пляску пьяных матросов.
– День сегодня неудачный, вот и всё, – сказал капитан. – Всё дело в ветре. Ветер ударяется о неё, разлетается во все стороны, набирает скорость. Нам перья ерошит.
– Обо что он ударяется?
– По правому борту, мистер Эшкрофт.
Всё ещё не поворачиваясь, капитан махнул рукой. Шэй посмотрел в ту сторону и ахнул. Сделал несколько неуверенных шагов к иллюминатору.
За ним простиралось нечто необъятное, нечто тёмное, полоска вечернего неба, врезанная в полдень. Сказать, что башня огромна, всё равно что сравнить вулкан со спичкой, – это был ствол горы, освобождённый от предгорий, а разбросанные в её тени деревеньки вполне могли быть картонными игрушками.
И это за неё он отвечает? Разве он может что-нибудь с ней сделать, что-нибудь проконтролировать?
– Боже, – сказал Шэй, – на какой мы высоте?
– Триста шестьдесят метров.
– Какой же высоты эта чёртова громадина?
– Примерно триста. И, поговаривают, они собираются нахлобучить сверху ещё триста… но об этом мне, пожалуй, стоит спросить у вас, разве нет?
– Простите?
– Лорд Эшкрофт, мы же тут не дураки.
В этот момент Шэй увидел себя со стороны: аристократ, ворвавшийся на мостик, оттолкнувший человека, который, наверное, год копил, чтобы прокатиться в первом классе. Каким тоном он говорил, какими словами. «Шкипер».
Он протянул руку:
– Кажется, нас официально не представили, капитан.
– Лиам Сэлас. Добро пожаловать на границу, министр.
– Я не…
– Я хотел, чтобы вы знали… Я вообще-то собирался навестить вас в каюте, прежде чем вы столь изящно вломились к нам… Я рад, что вы здесь. Вопрос, конечно, непростой с политической точки зрения, но мой сын был среди протестующих.
Рукопожатие продлилось дольше, чем того требовала вежливость – к счастью для Шэя, потому что иначе от следующей встряски он бы растянулся на полу.
– Я поступил так, как поступил бы любой нормальный человек, – сказал он.
– Вы удивитесь, но это не так.
– Нужно быть полнейшим отморозком, чтобы применить газ на людях.
– И тем не менее королева отдала такой приказ, верно?
Колоссальное сооружение приближалось, и Шэй прищурился.
– А что это за розовый блеск? Вон там и там. Что это за точки?
– Ах, эти. Это техн.
– Что ещё за техн?
– Устройства дракири.
Шэй открыл и закрыл рот, и мостик сжался, сдавливая его, а в памяти всплыл образ другой комнаты с серыми стенами, пятнами копоти, стульями с искорёженными ножками, душком чего-то неизвестного, чужеродного и ещё одним запахом, от которого выворачивало наизнанку – запахом палёной плоти.