Башня из слоновой кости
Шрифт:
После сытного обеда в честь моего дня рождения, вопреки обыкновению отказавшись от пары-другой рюмочек, Берос произнес:
– Ну что ж, Корделия, – нужно заметить, меня крайне редко называли полным именем, – ну что ж, Корделия, пришла пора рассказать тебе твою историю.
Глава вторая. Что рассказал Берос
– Неужели невозможно было сделать это раньше? – постаралась я сохранить хладнокровие, хотя пульс мой участился раза в два по меньшей мере.
– Невозможно! – взволнованно воскликнул Берос, судорожно протирая очки. – Это знание
– Хорошо, не будем об этом, – я испугалась, что учитель передумает. Осторожность его была мне отлично известна.
Судя по всему, на такой эффект он и рассчитывал. Очки подверглись дальнейшей тщательной полировке.
– Итак, – вымолвил Берос после томительной паузы. – Как тебе хорошо известно, Корделия, Искусство в нашем мире значит так много, что предоставляет достигшим его вершин возможности для приобретения самой полной власти.
Я не ожидала такого начала и от того молчала.
– Именно поэтому, – кажется, учитель преисполнился вдохновения, – именно поэтому правителями нашего государства всегда были самые великие чародеи. Не будем спорить, справедлив такой порядок вещей или нет – в конце концов, справедливость лишь одна из множества фикций, созданных человеческим разумом… Речь не об этом. Правителем королевства, как ты знаешь, вот уже много лет является Марк, богоподобный и светоносный. В свое время он женился на герцогине Эйникенской, прекрасной и изощренной в Искусстве Урсуле. Брак был выгоден королевству, впрочем, говорят, супруги любили друг друга… Шли годы, у них рождались дети, и государство процветало. Все это должно быть тебе хорошо известно… Но однажды случилось несчастье.
Берос умолк.
– Что же произошло?
– Марк полюбил сестру королевы, – учитель понизил голос. – Это была твоя мать, Корделия.
– Что?!
– Да. Ее звали Катарина, и она была младшей и не менее прекрасной сестрой Урсулы. Едва ли можно было сказать, кто из них превосходил другую красотой… но Катарина была менее надменна и не так развращена властью. Возможно, этим и объяснялась любовь Марка. Знаменитые Эйникенские сестры! Слава их обежала весь свет, но она не помогла Катарине. Когда Урсула обо всем узнала – а едва ли можно было скрыть что-то от такой волшебницы, даже двум другим чародеям, – она пришла в ярость. И вызвала Катарину на поединок. Та уже была в тягости, но отказаться не было возможности. Это была страшная битва, трое суток изощрялись сестры в Искусстве, и наконец младшая потерпела поражение. Я не знаю, почему Марк не заступился за свою возлюбленную. Вероятно, ему просто не было ничего известно, но как удалось этого добиться Урсуле, выше моего понимания… Катарина оказалась в полной власти охваченной яростью сестры. Вскоре она разрешилась от бремени. Я не знаю, что с ней стало, но думаю, едва ли Урсула стала бы оставлять в живых соперницу… Что касается дитя, его как доверенному лицу отдали мне, – Берос протер очки.
– Учитель…
– Да, моя девочка. Я должен был оставить тебя в лесу на верную смерть.
– Учитель!
– Конечно же, я не мог так поступить. Как ни велика была моя верность королеве, дитя запретной любви ни в чем ведь не было повинно! Я отнес тебя сюда, в это скромное прибежище, безусловно, недостойное юной принцессы – но иного у меня не
– А как же король… Марк…
– Твой отец очень горевал, лишившись Катарины и их нерожденного дитя. Но Урсула – уж не знаю как – сумела убедить его в том, что ее младшая сестра сбежала с каким-то проезжим чародеем… Нет, они плохо знали верную Катарину!
Я подавленно молчала. Берос вновь протер очки, но даже это больше не казалось мне забавным.
– Я пытался научить тебя всему, что знал сам, моя девочка – боюсь, слишком малому! Я всегда был скорее историком, чем волшебником, а иначе моя карьера при дворе сложилась бы по-другому… В наше время, моя девочка, историки не в почете. Но приглашать других учителей было бы слишком опасно. Я делал все, что было в моих силах.
–Я не забуду, наставник, – я обняла Бероса. – Вы увидите, вам не придется упрекать меня в неблагодарности!
– Я делал это не ради благодарности, – мягко улыбнулся он.
– Я знаю…
– Просто есть вещи, участвовать в которых невозможно… даже если ты всего лишь не искушенный в Искусстве придворный историк средней руки.
Я кивнула. Говорить не хотелось.
– Сейчас в Кайне, во дворце твоего отца, три принца и две принцессы. Как я был бы счастлив, если бы третья могла занять там подобающее место!
– Что вы, наставник… разве это возможно?
– Да… Боюсь, Урсула никогда бы этого не допустила, – лицо его помрачнело.
Однако его слова навели меня на вполне определенные мысли.
– Я хочу побывать в Кайне, наставник. Увидеть город… и отца.
Последнее слово далось с трудом.
– Этого я и боялся, – Берос вздохнул. – Девочка моя, ты осознаешь, насколько это опасно?
– Думаю, да.
– Пока ты живешь здесь, в глуши, пока никто не знает о твоем существовании, тебе ничто не угрожает… Но Кайна! Нет места на земле для тебя опасней!
– Учитель… вы же понимаете, я не могу поступить иначе.
– К сожалению, понимаю, – он опять вздохнул. – Нет, я не могу запретить тебе. Дитя, лишенное родительской ласки, ты имеешь право взглянуть на город, который при ином расположении звезд мог бы тебе принадлежать… Но умоляю тебя, девочка моя, не попадайся на глаза Урсуле! Эта женщина – змея, слишком сильная, чтобы можно было вырвать у нее ядовитые зубы! Даже если она будет просто проезжать мимо, беги от нее. Ты не знаешь, на что способна королева… Я отправлюсь с тобой, но я не смогу все время сопровождать тебя…
– Нет.
– Что «нет»?
– Я поеду одна, учитель… Не отговаривайте меня. Вы и так слишком много сделали для меня. И Герта тоже останется здесь.
– Милая моя, ты шутишь!
– Вовсе нет, – я постаралась покачать головой как можно мягче, но боюсь, вряд ли это получилось у меня так, как я бы того хотела. – Я должна проделать этот путь одна, дорогой учитель. Просто потому, – я запнулась, слишком уж пафосным казалось то, что я хотела сказать, и все же я это сказала, – просто потому, что это мой путь. А Герта останется здесь, в безопасности… или там, где сочтет нужным.