Башня Крови
Шрифт:
Толпа на узком дворе замка и стене взрывается криками. Но для меня всё сливается в один неразборчивый гул. Могу разобрать только своё имя. Да и не хочу разбирать. Хочу побыстрей скрыться с чужих глаз и оказаться только с родителями.
— Ну что ты так тяжело вздыхаешь? Я думал, ты начнёшь болтать без умолку.
Вздыхаю? Я вскинулся, поднимая взгляд на отца, но затем поджал губы. Может, и вздыхаю. Но разговор всё равно нужно начать именно с этого. С самого тяжелого и самого
— Отец, когда вы провожали меня, то ты желал мне вернуться Великим паладином, а матушка сказала, что неважно кем, пусть и простым Мечником.
Отец засопел, переглянулся с матушкой, а затем уже сам тяжело вздохнул и откинулся в тяжёлом кресле, крепко ухватившись за его ручки. Я отчётливо видел, как побелели его пальцы, впившиеся в дерево.
— Давай, говори прямо, Лиал.
— На посвящении, которое проходило на походном алтаре короля, я стал только Возвышенным мечником.
Дерево не выдержало, хрустнуло, разлетаясь щепками в хватке отца. Он отбросил обломки и попытался улыбнуться:
— Неважно. Я сказал тогда и повторю сейчас: неважно сколько даров ты получишь. Ты сделал всё что мог. Это зависит лишь от крови. Тебе не повезло при рождении, когда ты заполучил проклятье слабости крови. Я надеялся... — сглотнув, отец махнул рукой. — Неважно, что я хотел. Важно, что ты вернулся. Я помогу подняться по пути меча, сын. Не переживай.
— Да, Лиал, — матушка стремительно шагнула ко мне, приложила, как и в детстве, ладонь к моей щеке. — Не переживай.
Я положил свою ладонь сверху, прижал пальцы матушки сильней к себе и улыбнулся:
— Честно говоря, я уже давно не переживаю. Не после того, как я убивал Великих паладинов реольцев и древних Кровавых воинов.
— Что? — рука матушки дрогнула на моей щеке.
— Что? — отец подался вперёд на кресле.
Я с наслаждением повторил:
— Не после того, как я убивал Великих паладинов.
— Какие умения пути меча ты можешь использовать, сын?
— Первые четыре, — а едва глаза отца расширились, я добавил. — И могу проявить их суть льда.
— Что?
— Нумеро! — матушка отступила от меня, ожгла отца гневным взглядом. — Хватит. Может пора поговорить с Лиалом?
— Да, — отец потёр лоб. — Да, ты права, Терсия.
Поговорить? О чём? Что может быть важней, чем моя...
Я нахмурился, внезапно осознав, что не только у меня есть тайны от родителей, но и у них. И, похоже, одной шахтой слёз Амании дело не обошлось.
И что же знали и отец, и матушка, что теперь нужно поведать мне?
Отец вздохнул. Медленно повёл головой, оглядывая... стены?
Я повторил его взгляд и до меня внезапно дошло. Нет. Он прислушивается, нет ли звуков дыхания за стенами. Негромко спросил:
— Ты проверяешь, не подслушивает ли нас кто?
Отец коротко кивнул, а вот тень, на которую я уставился, стремительно метнулась сквозь стену, через три вдоха вернувшись с другой стороны и явственно покачала головой.
Я растянул губы в улыбке:
— Здесь нет посторонних, отец. Соседние комнаты пусты.
Он прищурился, медленно кивнул:
— Слух у тебя тоже острей, чем должен быть у Возвышенного мечника.
Матушка процедила:
— Нумеро.
— Всё-всё, — отец вскинул руки, снова тяжело вздохнул. — Я уже намекал тебе в письме, что... Ты же получил письмо?
— Креод вернулся со мной, так что да, получал.
Теперь вздохнула матушка:
— Он потерял глаз, да, Лиал?
Отец недовольно прищурился, а я покачал головой:
— Нет. Глаз у него цел. Но это будет следующим разговором, хорошо?
Отец вскинул брови:
— Ого. Это становится всё интересней и интересней. Ладно, я первый, значит, первый, иначе Терсия меня снова примется гонять огненными плетями.
Теперь уже я едва удержал в себе глупое: «Что?». Но удержал. Интересно они тут без меня жили. Или это то, что проходило мной незамеченным и тогда, когда я был дома? Помню, конечно, что матушка иногда срывалась, швыряя в отца слабый огонёк, но чтобы плети и гонять?
— Я намекал, что нам нужно будет серьёзно поговорить о нашем соседе. О Воразе. Эта история началась ещё несколько поколений назад. Редко, очень редко, но бывает, что у идаров рождаются двойни.
Я наморщил лоб и честно признался:
— Никогда даже не слышал такого слова.
Матушка тут же пояснила:
— Это когда женщина носит в себе одновременно два ребёнка.
Отец кивнул:
— И лишь от прихоти судьбы зависит, кто из них появится на свет первым. Разница идёт на минуты. Ты понимаешь, к чему я веду?
— К тому, что они равны по первородству? Совершенно одинаковые?
Отец кивнул, но тут же развёл руками:
— Но глава Дома может быть лишь один. И на Играх Предков может выйти лишь один из поколения. Это стало проклятьем нашего Дома Денудо. Между ними с первых дней пролегла ненависть, хотя они и были братьями. В конце-концов, чтобы не допустить братоубийства, их отец пошёл на разделение Домов. Появились Вораз. И каждый из Вораз всегда считал, что именно им принадлежит право первородства и право сильнейшей крови.
Я не раз видел на ярмарках Атия Вораза и честно говоря, он меня никогда не впечатлял силой или обликом. Толстяк, который морит голодом своих крестьян. Это я попытался сказать:
— Да, но...
Но отец меня перебил:
— И в моём поколении я дал им повод и впрямь так считать.
Я захлопнул рот. В моём тем более. Возвышенный мечник станет главой Дома? Смешно. Владетель, что лишь чуть сильней, чем может стать любой простолюдин на службе у Дома. Но что с отцом?
— На посвящении я получил лишь пять даров. Я был только Паладином меча.