Башня на краю времён

Спаркс Эми

Девочка закатила глаза.

Чудесно. Ещё один самовлюблённый чародей с невыносимым характером.

– Ну… я… я бы не назвал его лиловым, – залепетал Изумилиус, – скорее… розоватым… пурпурным!

– ИМЕННО – КАК ТУРНЕПС! – заревел Газильон, наклоняясь так низко, что розовато-синий нос почти коснулся носа Изумилиуса. – Мне не нравится, когда меня превращают в овощ. Не знаю точно, кто это сделал, но обязательно выясню. Магический закон номер тридцать семь тысяч восемьсот пятьдесят три, Изумилиус.

Девятка краем глаза взглянула на волшебника.

Она была уверена, что тот затаил дыхание.

– Говорят, твой Дом освободился от проклятия. Многие об этом жалеют, но я… – Газильон угрожающе улыбнулся, – рад до беспамятства!

ПРЫГ!

Все пошатнулись от икоты, и ваза стала кататься по столу. Огромный Газильон заколыхался, как удивлённый растянутый чёртик из табакерки, но скоро обрёл равновесие. Он с подозрением стрелял глазами по сторонам.

– Твой Дом икает, что ли?

– Думаю, да, – пискнул Изумилиус.

– Сочувствую. Икоту почти невозможно вывести, – легкомысленно произнёс Газильон. Потом его лицо снова стало глумливым и грозным, и тон тоже. – Я собираюсь выяснить, кто превратил меня в турнепс, Изумилиус. Я собираюсь выиграть в классики, войти в Башню на краю времён и задать вопрос. А Башня, Изумилиус, никогда не лжёт. Увидимся на соревнованиях.

И он с пугающей скоростью скрылся в вазе. Крышка, опускаясь на горлышко, снова звякнула.

Ложка убрал меч в ножны, а Девятка взглянула на Изумилиуса, который опустился на колени.

– Волшебник злая, – произнёс Эрик, тараща глаза.

Обращаясь к Изумилиусу, девочка сквозь стиснутые зубы проговорила:

– Скажите мне, что вы тут ни при чём и не вы превратили его в овощ!

Чародей вскочил на ноги:

– Ну вы же видели его, мадам! Он это заслужил!

– Ты солгал! – воскликнул доктор Ложка. – Тебя зовут Изумилиус Недостойный? А говорил, Изумилиус Великолепный!

Волшебник крутанулся на месте так внезапно, что Девятка попятилась.

– Я стану Великолепным, когда выиграю соревнование! – воскликнул он, и из кончиков пальцев посыпались серебристые искры.

– А этот магический закон… тридцать семь чего-то там… О чём он? – спросила девочка. Её охватила непонятная тревога.

– Ведьма или волшебник не имеют права превращать других ведьму или волшебника во фрукт или овощ. Если суд установит вашу вину…

– То что?

– Вас ждёт та же судьба, – ответил Изумилиус. – То есть вас превратят во фрукт или овощ.

Девятка вздохнула.

– И ваш знакомый отправится в Башню на краю времён?

– Очевидно, мадам!

– Которая честно отвечает на все вопросы.

Изумилиус съёжился. Он ринулся к столу и схватил вазу.

– Если только в Башне получится добраться до Камня-оракула.

– А это что ещё такое?

– Его создала Хильдегарда Ужасно Осведомлённая. Ей так надоело, что у неё постоянно спрашивают совета, что она передала все свои знания и мудрость Камню и наложила на него заклятие честности.

– А откуда взялась Башня? – спросила Девятка.

– Ну, люди пришли в неописуемый восторг и построили для Камня святилище.

Но оракул оказался настолько умным, что пронизал своей мудростью каждый уголок конструкции и сам стал Башней, мадам. – Изумилиус сунул вазу под локоть, одной рукой придерживая крышку. – Если хотите знать моё мнение, власть ударила ему в голову. Даже сама Хильдегарда приходила советоваться с Башней – и Камень велел ей переехать к морю и заняться коллекционированием марок. Башня явно превзошла свою создательницу.

– У меня тоже есть вопрос к этой Башне! – сказал доктор Ложка. – Почему мы должны смотреть, как дурацкие волшебники скачут по клеточкам, вместо того чтобы искать профессора Тарелку? – Он зашевелил пальцами и запрыгал на месте, кривляясь и размахивая полами килта.

Изумилиус ничего не ответил, только направился к теснившимся около очага разномастным шкафам. Девятка проследила, как он открыл низенькую узкую дверцу и сунул внутрь вазу.

– Зачем вы это сделали? – спросила она, когда волшебник захлопнул дверцу.

– По-моему, хватит на сегодня посланий, – проговорил чародей и с угрюмой решительностью на лице двинулся к выходу из кухни. – Мне нужно начинать тренировки. Классики – это дело чести и гордости.

– Действительно, – кивнул доктор Ложка. – И тебе лучше нахвататься того и другого, пока есть возможность, Изумилиус Недостойный.

Волшебник сердито зыркнул на него.

– Я докажу, что я достойный. В этом году я не пропущу соревнования ни за что на свете!

Доктор Ложка стиснул крошечные кулачки и зарычал от раздражения. Деревянное лицо покраснело, и Девятка стала опасаться, что он взорвётся – интересно, это вообще возможно? В порыве ярости доктор Ложка подбежал к ночному горшку в цветочек, стоявшему у арочной двери в подвал с Порой Мёртвыми. Несмотря на худосочные ручонки, он поднял его над головой и со всей силы треснул о плиточный пол.

– КАК ВЫ ПОСМЕЛИ! – прогремел Изумилиус. – Я любил этот горшок!

– Конечно! У вас с ним так много общего! – огрызнулся в ответ Ложка. – Оба вы заполнены известно чем…

Доктор Ложка сделал кувырок, схватил с головы Изумилиуса шляпу и забрался на верх вешалки для головных уборов.

– Полегче! – воскликнула Девятка.

ПРЫГ. Дом снова икнул, и вешалка начала весело насвистывать.

– Отдай шляпу!

– НУ УЖ НЕТ!

Эрик покопался в кармане фартука и стал отчаянно предлагать всем карамель.

Но Изумилиус выхватил у него из-за пояса метёлку для пыли, подбежал к вешалке и стал тыкать метёлкой в доктора Ложку, как мечом.

Тот в ответ начал размахивать своим оружием.

– Друзья ссора, – взвыл Эрик. – Леди поправить?

– Мы не можем тратить время на глупые классики, тогда как должны искать профессора Тарелку. Я обязан представить кое-кому секретную формулу! Я говорил тебе, что за мной гонится дьявол, – в ярости кричал доктор Ложка, пока Изумилиус тряс вешалку для шляп, пытаясь скинуть оттуда взбесившийся столовый прибор. – Ах, ты самый никчёмный волшебник на свете!